В Ленинграде безработица. У Биржи труда с утра выстраиваются огромные очереди. Белецкий решил учиться на токаря. Ему удалось пробиться к специальному уполномоченному губкома комсомола, который решал, кому предоставить право поступления в фабзавуч. Невысокий лобастый паренек в большой кепке и хлопчатобумажном пиджаке на вырост уполномоченному понравился. Он направил его на завод «Красный путиловец».

Фабзавуч размещался в доме за Нарвской заставой в Чугунном переулке (ныне улица Васи Алексеева). В этом же доме находилось и общежитие «фабзайцев», как ласково окрестили будущую смену старые рабочие.

Женю зачислили в ускоренную группу (большинство здесь имели семиклассное образование). Занимались по восемь часов в день: сначала четыре часа теории, затем четыре часа практики в заводских мастерских.

Учащиеся получали 18 рублей 75 копеек в месяц. После занятий подрабатывали в дворовом цехе завода: убирали двор, возили в вагонетках поковки из заготовительных цехов в механические. Это давало дополнительные 25 рублей заработка.

Женя оставлял себе на пропитание минимум — из расчета 80 копеек в день. Остальное высылал матери. Учился очень хорошо, выделяясь из всех прилежанием и сообразительностью. С детства привык он относиться к любому делу серьезно. Не было случая, чтобы Белецкий не приготовил заданного урока. Мастер Карп Георгиевич Виноградов, бывший революционный матрос, был очень доволен работой Евгения на токарном станке и часто ставил его в пример остальным.

В воскресенье «фабзайцы» шли в кино или на танцы в заводской клуб молодежи. Белецкий же, вскинув на плечо лыжи, полученные в юношеской секции при «Клубе металлистов», отправлялся на тренировку в Кавголово. Лыжных креплений он не имел, и лыжи к ботинкам привязывал веревочками. За это его и прозвали «Женькой со штрипками». Лыжи были огромной ценностью, но когда друзья просили дать покататься на них. Женя никогда не отказывал.

Он начал упорно тренироваться. Ребята курили, иногда понемногу выпивали. Белецкий относился к таким «удовольствиям» резко отрицательно. Долго молчал, но однажды, не вытерпев, категорично высказался о вреде курения и алкоголя. Все «фабзайцы» были комсомольцами, но Женя выделялся среди них особенной принципиальностью, серьезностью.

После учебы юных токарей направили в третью механическую мастерскую «Красного путиловца», но через два месяца Евгений перешел в инструментальный цех.

Комсомольцам хотелось скорее приблизить коммунистическое будущее. Белецкий стал одним из организаторов коммуны молодых рабочих. Принцип выработали четкий: каждый коммунар сдает в общую казну всю зарплату. Питание коллективное. Совет коммуны, в состав которого вошел и Евгений, решал, кому в первую очередь нужны ботинки, штаны и прочее, и приобретал необходимое. Коммуна просуществовала до 1934 года. Распалась она под нажимом одного из комсомольских вожаков Ленинграда: «Что это еще за уравниловка — работают по-разному, а получают одинаково?!»

20-е годы были трудным временем для нашей страны. Петроградская промышленность восстанавливалась после разрухи очень медленно. В городе сотни безработных. Троцкисты пытались доказать, что «Красный путиловец» следует законсервировать или попросту закрыть как предприятие нерентабельное и «нежизнеспособное». К такому же выводу пришел и ВСНХ. Но Центральный Комитет партии отменил это решение и выдал заводу дотацию — 2 миллиона 200 тысяч рублей.

Заработная плата металлистов была очень низкой, вдвое меньше, чем до первой мировой войны. В то же время деревня остро нуждалась в тракторах. «Тракторизация—сестра электрификации», —сказал председатель Госплана Г. М. Кржижановский.

Производство «стальных коней» доверили «Красному путиловцу». На завод доставили двадцатисильный американский трактор «Фордзон», за который уплатили золотом. По его образцу предстояло наладить серийный выпуск советских тракторов. Хватит ли сил, умения, техники?

Немало было скептиков и маловеров. Нашлись и явные противники отечественного тракторостроения, уверявшие, что ни материально, ни технически мы не готовы взвалить на свои плечи такой непомерный груз.

Но еще на VIII съезде партии В. И. Ленин сказал: «Если бы мы могли дать завтра 100 тысяч первоклассных тракторов, снабдить их бензином, снабдить их машинистами (вы прекрасно знаете, что пока это — фантазия), то средний крестьянин сказал бы: «Я за коммунию» (т. е. за коммунизм)».

И краснопутиловцы взялись за это трудное, но нужное стране дело. И конечно, шаг вперед сделали коммунисты и комсомольцы. «Спать не будем, но выполним правительственное задание»,— поклялись они.

Однако еще не было опыта, не хватало нужного инструмента, станков, материалов. Рабочие выбивались из сил. Дело двигалось туго.

И тогда к рабочим завода обратился Сергей Миронович Киров: «Товарищи, наша страна отстает на 100—150 лет от высокоразвитых капиталистических стран. И мы либо это отставание ликвидируем в течение десяти, максимум — пятнадцати лет, либо будем раздавлены, так как большего срока капитализм нам не даст. Вот и подумаем, какими темпами нам надо бежать, чтобы в десятилетний срок покрыть отставание...»

И коммунисты решили работать без выходных, круглые сутки. Непрерывная рабочая неделя, как у трамвайщиков, врачей. Глядя на них, начинали ударно трудиться и наиболее сознательные беспартийные рабочие.

Но мешал работе не только недостаток опыта. Против установки ЦК партии на победу социализма в стране, на социалистическую индустриализацию на XIV съезде ВКП(б) выступила «новая оппозиция» — антиленинская группировка во главе с Зиновьевым и Каменевым. Сомкнувшись с троцкистами, «новая оппозиция» отрицала возможность построения социализма в СССР.

Оппозиционеры сплотились на «Красном путиловце». Они пытались вызвать недовольство, возмущение рабочих, используя любые трудности и неполадки. Лидеры оппозиции не без оснований считали завод своей базой, своей крепостью. В течение длительного времени они подбирали и расставляли на руководящие посты на этом предприятии «своих» проверенных людей, обманывали коммунистов и беспартийных рабочих завода.

Член заводского комитета ВЛКСМ Евгений Белецкий активно включился в борьбу с троцкистско-зиновьевской оппозицией, разоблачал ее раскольническую деятельность, выступал перед рабочими, распространял в цехах газету «Правда». По заданию парткома комсомольцы разгоняли- подпольные собрания оппозиционеров.

В январе 1929 года Евгения Белецкого приняли в партию. Рекомендацию ему дал бывший путиловский слесарь, секретарь Московско-Нарвского райкома партии Иван Газа. Через некоторое время молодого коммуниста избрали секретарем парторганизации третьей механической мастерской.

Увлекшись теорией диэлектриков академика Иоффе, Евгений мечтает стать физиком, оканчивает подготовительное отделение Политехнического института. Но накануне приемных экзаменов его вызвал заместитель парторга завода Николай Остахов и предложил редактировать многотиражку тракторного отдела «На штурм двенадцати тысяч».

«Долго обсуждали мы кандидатуру редактора и остановились наконец на молодом коммунисте, рабочем Жене Белецком... Во-первых, привлекал его активный, можно сказать, бессонный характер. Во-вторых, было видно, что себя он ощущает настоящим хозяином завода, и это будет питать его свободную фантазию»,— вспоминал Остахов.

И Евгений остался на заводе. Раз партии надо, значит, стану редактором. Правда, он сильно сомневался в своих способностях. Токарное дело освоил отлично, а вот с литературой все гораздо сложнее.

Но и газетное дело Белецкий освоил быстро. Он оказался не только добросовестным, но и способным редактором. Газета тракторного отдела стала боевым помощником краснопутиловцев в борьбе за выпуск тракторов.

Через год партком выдвинул Евгения Белецкого в редакторы общезаводской многотиражной газеты «Красный путиловец». Тираж ее был немалый — 23 тысячи.

С приходом Белецкого заводская многотиражка заметно оживилась. Она начала остро критиковать лодырей, бракоделов, прогульщиков, отмечать передовиков производства.

Газета организовала «митинг машин», собрала совещание прогульщиков» и ударила по рукам тех, кто, оправдываясь недостатком квалифицированных кадров, пригревал летунов.

Краснопутиловцы сдержали слово, данное партии. В 1930 году вместо запланированных 10 тысяч тракторов они выпустили 12 тысяч. План 1931 года составлял уже 30 тысяч тракторов, но краснопутиловцы снова остались верны себе — изготовили 2 тысячи машин сверх плана.

1 мая 1933 года из заводских ворот выехали шесть первых советских легковых автомобилей для участия в праздничном параде. Громом аплодисментов встретил пролетарский Ленинград краснопутиловские машины. 19 мая в 5 часов 45 минут был дан старт автопробегу Ленинград — Москва — Ленинград. Предстояло испытать первые образцы отечественных автомобилей Л-1 в дорожных условиях. Организаторы пробега ставили перед собой и еще одну практическую задачу — получить в Наркомтяжпроме заказ на массовое изготовление машин. Одним из участников автопробега был редактор заводской газеты Евгений Белецкий.

В Москве краснопутиловцев тепло принял нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе. Придирчивые специалисты дали Л-1 высокую оценку.

— Самое важное в выпуске первой партии легковых автомобилей то, что вы, краснопутиловпы, показали сплоченность своих рядов, показали, что на заводе есть кадры, которым под силу разрешение сложнейших технических задач,— сказал Орджоникидзе.

Успех автопробега стал праздником для всего завода.

Оценивая деятельность комсомольца, а затем коммуниста Белецкого, заместитель парторга завода Остахов писал впоследствии: «Я неоднократно выступал на заседаниях парткома с положительными характеристиками Е. Белецкого, рекомендуя направить его то пропагандистом в сеть партийного просвещения, то для выступления на собраниях, коль они были остры и требовался работник, владеющий речью, то рекомендовал его для работы в очередную комиссию, коль нужен был партийный глаз. Рекомендовал его редактором газеты «Красный путиловец». Деятельность Е. Белецкого показала, что он имеет все качества, необходимые коммунисту в партийной работе. Доверие парткома он оправдывал, с порученной работой справлялся неплохо. Жизнь и работа на глазах у большого коллектива завода подтвердили, что не только агитационная пропагандистская работа, а и организаторская Е. Белецкому по плечу».