Летом 1931 года товарищ Жени Белецкого по фабзавучу Саша Ардаматский пригласил его и еще пятерых молодых рабочих в гости к своим родителям в Пятигорск. У Белецкого к тому времени было уже плохо с легкими. Работа в цеху, плохое питание (почти весь заработок он отсылал домой) подорвали его здоровье. Врачи предсказывали близкий туберкулез. И Женя решил, что горный воздух должен пойти ему на пользу. Задумали начать с побережья, пешком пройти Сванетию, а потом перевалить через Кавказский хребет. Горы поразили молодых рабочих: ночное небо с огромными яркими звездами, гулкие водопады, безмолвные снежные вершины. Ночевали у костра. Иногда на огонек приходили загоревшие дочерна молчаливые люди с огромными рюкзаками за плечами и ледорубами в руках. Казалось, им доступна какая-то тайна. Это были первые альпинисты, которых повстречал Женя Белецкий. Он «заболел» горами. Теперь они вошли в его жизнь прочно и навсегда.

Приехав в Ленинград, Женя решил первым делом разыскать штаб альпинистов. Размещался он в одной из комнат третьего этажа дома № 9 по улице Пестеля. На дверях тесной комнатушки надпись: «Горная секция ОПТЭ». Самым опытным альпинистам в «голубятне ОПТЭ» был профессор Борис Николаевич Делоне. Он совершил уже не одно восхождение на Кавказе, Алтае и даже в Альпах. Опытными восходителями были также профессор Крестовников и врач Митников. Остальной актив секции — молодежь. Но ОПТЭ (Общество пролетарского туризма и экскурсий) занималось лишь чисто туристскими мероприятиями. Альпинистов было мало. Снаряжения они не имели. Всё — от спальных мешков до триконей — изготовляли сами. Летом 1931 года впервые выехали на Кавказ две немногочисленные группы ленинградских альпинистов. Руководили ими Б. Делоне и И. Юрьев. 6 августа ленинградцы совершили свое первое восхождение на безымянную вершину в районе Крумкольского ледника, назвав ее «Пик Учебный».

Когда в «голубятне ОПТЭ» на собрании актива горной секции впервые появился невысокий худенький лобастый паренек с «Красного путиловца» в чересчур просторном пиджачке, кое-кто скептически улыбнулся: такого восходителя ветром сдует. Но Женя Белецкий быстро вошел в курс дел и оказался человеком очень нужным и полезным. Горная секция состояла тогда всего из двух десятков альпинистов.

— Используем для агитации заводскую газету,— предложил Белецкий.

«Горный лагерь — это лучший отдых для машиностроителя»,— лаконично и категорически заявила газета «Красный путиловец». И редактор ее ничуть не покривил душой. Он лично убедился, как полезен горный воздух рабочему-машиностроителю. Парни просто не знают, как это здорово — горы. Пусть попадут туда хотя бы раз в жизни!

Летом 1932 года профессор Делоне организовал первый поход Ленинградской горной секции ОПТЭ на Центральный Кавказ в район ледника Тютюн. Белецкому врачи наотрез отказались дать допуск к походу в горы: слишком истощен, легкие не в порядке. Но Женя настоял на своем. Недостаток физической силы компенсировался у него чрезвычайной настойчивостью и упорством.

На Кавказе с погодой не повезло. Ежедневно лил дождь, сыпал мокрый снег. Пришлось ограничиться учебными занятиями и разведкой района. Обучались ходить по льду на кошках, рубить ступени, страховаться при помощи веревки. Поднялись на небольшую обзорную вершину, преодолели несколько перевалов.

После окончания «Экспедиции ОПТЭ» четверка юных альпинистов — Евгений Белецкий, Констанция Нарбут, Надежда Иванова и Спартак (фамилия неизвестна) — отправилась на Западный Кавказ в район Домбая, чтобы взойти на «прелестную», как говорил Делоне, вершину Эрцог. Белецкий выделялся среди участников похода необычайной серьезностью, целеустремленностью. Со слов Делоне он составил описание пути на вершину, нарисовал кроки, взял на себя обязанности руководителя, лидера.

Путь на Эрцог лежал через снежные вершины Узловая и Джаловчат. Поднимались на кошках. На Джаловчате нашли записку немецкого альпиниста Фишера и оставили свою. На Эрцоге записки не обнаружили. Радости восходителей не было предела. На спуске с вершины очень неосторожно шел Спартак. Поскользнувшись на снежном склоне, он сорвал связанных с ним веревкой Женю Белецкого и Надю Иванову. Вся тройка устремилась к обрыву и совершенно случайно затормозила у самого края, выкатившись на каменную осыпь. Первая в жизни вершина могла оказаться для них последней.

В 1933 году в горы выехали две группы ленинградских альпинистов: группа Митникова — на Центральный Кавказ, группа Крестовникова — в Домбай.

Участники группы Митникова по двум маршрутам взошли на вершину Сынзыр-Кая-баши. Белецкий, Рейнзон, Иванова, Великсон и Рожков поднялись по более трудному пути, а Нарбут и Мельников — по более простому.

После этого восхождения Женя Белецкий вдвоем со своим тренером доктором Виктором Митниковым решил подняться на вершину Тютюн-баши (4358 м), на которую не ступала до сих пор нога человека. Шли в связке, когда началась непогода. Вершину одолели с трудом. Снегопад помешал спуску. Пришлось в сумерках ставить палатку и ночевать на горе, хотя ни спальных мешков, ни продовольствия у них не было. Никак не могли согреться. Так и просидели до утра, прижавшись друг к другу, то и дело стряхивая со скатов палатки накопившийся снег.

Завязался долгий душевный разговор. Митников рассказывал Жене, почему полюбились ему горы.

— Только здесь можно узнать настоящую цену себе. Только в горах,— говорил Митников,— найдешь настоящего друга, которому можно доверить жизнь. Вы счастливый человек, Женя, что нашли для себя горы. К утру метель улеглась. И они, связавшись веревкой, начали спуск. До бивака оставалось совсем немного, когда Митников предложил развязаться.

— И так устали. Мокрая веревка только мешает идти.

Первым спускался по гребню Митников. Неожиданно он провалился и заскользил влево по склону. Виктор навалился на ледоруб, пытаясь затормозить. Но клювик ледоруба беспомощно чертил по обледеневшим скалам.

Стоя на гребне, Белецкий видел, как его учитель, все ускоряясь, беззвучно съезжает в пропасть, закинув голову и глядя ему в глаза. Потом сорвалась лавина из мокрого снега и унесла альпиниста. И Женя ничем не мог помочь. Если бы их связывала веревка!

Он не задумываясь прыгнул бы вниз на другую сторону гребня и удержал товарища. Но смотанная веревка лежала в его рюкзаке.

Спустившись с горы, Женя попытался отыскать тело Митникова. Долго копался в глубоком плотном снегу лавинного конуса. Но все поиски были тщетны. Поздно вечером Белецкий с трудом добрался до бивака, где их должен был ждать третий альпинист. Но в палатке было пусто, лежала лишь записка: «Вскочил флюс. Я ушел вниз, к доктору».

Эту ночь Женя коротал один. Случившееся не давало ему уснуть. Временами, проваливаясь в забытье, бредил: вдвоем с Митниковым они спускаются с вершины, связанные веревкой, вот Виктор оступается и скользит вниз, а Женя, прыгнув направо, удерживает его весом своего тела.

Утром подошли украинские альпинисты и Белецкий повел их к подножию Тютюн-баши. Три дня искали они тело Митникова, но нашли лишь его перчатку и парусиновую кепку. Вероятно, тело погибшего альпиниста попало в одну из глубоких подгорных ледовых трещин и было зацементировано сверху смерзшимся лавинным снегом. Раскопки трех таких трещин со спуском вниз на веревке ник чему не привели.

Одно дело слышать о несчастье, произошедшем с кем-то и где-то, совсем другое, когда у тебя на глазах гибнет близкий человек, учитель, и ты ничем не можешь ему помочь. Такое может навсегда отвратить человека от гор. Белецкого не отвратило. Этот жестокий урок, преподанный горами, он запомнил на всю жизнь, сделав вывод о том, что в горах надо быть предельно осторожным, никогда не пренебрегать страховкой, если есть куда падать.

Случилось так, что и в группе Крестовникова произошла беда. На спуске с Софруджинского перевала сорвалась и погибла Таня Берденникова. Это были первые жертвы ленинградского альпинизма. Молодые альпинисты поняли, что им надо много учиться, серьезней относиться к вопросам безопасности.

Интерес рабочей молодежи Ленинграда к альпинизму возрос. Настало время приобщать к горам уже не десятки, а сотни людей. В феврале 1934 года Ленинградская горная секция ОПТЭ приняла решение: поднять массовое движение за альпинизм среди молодежи крупнейщих предприятий города, У альпинистов «Красного путиловца» возникла идея организовать на Кавказе альпинистский лагерь.

К тому времени один из активнейших членов горной секции ОПТЭ Евгений Белецкий стал инструктором альпинизма, одним из немногих в городе.

Начинание краснопутиловцев поддержали газета «Смена» и обком комсомола. Осоавиахим выделил 15 тысяч рублей на обеспечение лагеря, который должен был принять за лето 200 молодых рабочих.

Штаб подготовки лагеря обосновался в комнатах кассы социального страхования союза машиностроения. Высокогорный лагерь для отдыха краснопутиловской рабочей молодежи решили разбить в Верхней Балкарии на поляне Штулу.

Вопросами продовольствия, рационов питания и медицинского обеспечения занялся юношески бодрый Алексей Николаевич Крестовников, которому шел уже шестой десяток. Плохо было со снаряжением. Производство триконей для оковки высокогорных ботинок краснопутиловцы организовали сами.

В первых числах июня в Нальчик отправили вагон со снаряжением и продовольствием. За полтора месяца работы лагерь должен был принять три смены альпинистов по 70 человек в каждой. Желающих поехать в горы оказалось во много раз больше, чем предполагалось. Кроме краснопутиловцев заявки подали молодые рабочие с заводов «Большевик», «Ижорский», имени Сталина, имени Ворошилова. Решили отбирать наиболее достойных: ударников труда, физически здоровых ребят.

Будущие восходители едва дождались июля. Со скорым тифлисским поездом выехала в Нальчик первая партия. Позади три дня пути. На широкий двор нальчикской базы ОПТЭ въезжает телега, доверху нагруженная рюкзаками.

Первых «ласточек» встречает спустившийся с гор технический руководитель лагеря Борис Николаевич Делоне. Ботинки его запылены, широкие брюки заправлены в носки. Седые волосы коротко подстрижены. На загорелом лице приветливая улыбка. Назавтра предстоит 80-километровый пеший переход до Миссес-коша с 25-килограммовыми рюкзаками за спиной. Последний день перед выходом проходит в хлопотах...

И вот цепочка альпинистов во главе с Делоне шагает по горной тропе в направлении к Черекскому ущелью. Голубые озера, аул Кунюм и, наконец, поляна Штулу. Вот и палаточный лагерь. Прибывших приветствуют инструкторы В. Недокладов, Е. Белецкий, В. Мартынов, М. Аронсон, О. Лейпунский, Г. Кватер, А. Бердичевский.

Лагерь машиностроителей начал свою работу. Тренировочные походы, учебные занятия, а затем двух- и трехдневные переходы через кавказские перевалы с восхождениями на близлежащие вершины. Инструкторы Евгений Белецкий, Овсей Лейпунский и Василий Мартынов покорили вершины Гюльчи и Фытнаргин.

Из дневника Белецкого: «Мы начинаем свою попытку восхождения от Гюльчинского ледника с почти противоположной стороны, чем первовосходители итальянцы. Первая ночевка на высоте 2700 метров. На следующий день приходится преодолевать ледопад... На кошках поднимаемся по крутым ледяным стенкам, рубим иногда несколько ступенек, пробираемся по узким гребням перемычек, на которых надо быть осторожным, чтобы не сорваться вниз, в трещину. Глубокие трещины заставляют нас перейти направо, к скалам. Каждый час подъема означает 150—180 метров набранной высоты. Еще сотня метров — и мы в замкнутом цирке Гюльчинского ледника. Мы — первые из альпинистов, которые проникли сюда и могут наслаждаться суровой красотой этого великолепного места. Подниматься прямо к вершине нельзя; обледенелые скалы слишком тяжелы для подъема.

Завтра обойдем лавиноопасные кулуары и выйдем на снежные склоны, идущие от вершины на юг. На сегодня довольно. Через полчаса ледорубами вырыта в снегу площадка для палатки. Я быстро растапливаю на спиртовке снег, и скоро мы кончаем с обедом. Забираемся в палатку и, лежа на спальных мешках, забываемся в легкой дремоте».

Но отважной тройке в тот выход не удалось достичь вершины. Сорвавшаяся сверху снежная лавина едва не унесла их вместе с палаткой.

На следующий день достигнута высота 4150 метров, но окончательно испортилась погода: ветер, град. И снова шуршат по снежным склонам вкрадчивые лавины. Приходится спуститься вниз.

«Жаль, сегодня 8 августа, годовщина гибели нашего общего товарища Виктора Абрамовича Митникова. Не удастся совершить в его честь восхождение,— записывает Белецкий.—Я утешаю товарищей: Гюльчи будет наша. Помните, быть хорошим альпинистом — это значит уметь отказаться от восхождения, когда требуют условия. Безопасность прежде всего».

Через несколько дней Белецкий, Лейпунский и Мартынов снова выходят на штурм Гюльчи и на этот раз одерживают победу. Записки первовосходителей найти не удается, и ленинградские альпинисты оставляют на вершине свою: «Совершено настоящее восхождение на восточную и западную вершины Гюльчи альпинистами лагеря союза машиностроения на поляне Штулу. Холодно. Туман. Ветер».

За полтора месяца работы лагеря участники и инструкторы совершили целый ряд интересных восхождений. Кроме Фытнаргина (третье советское восхождение) были взяты пики Селла (4400 м), Каяшки-су-баши (3900 м), Суган (4500 м), Эдена (3800 м) и еще несколько безымянных вершин в районе лагеря.

В конце летнего сезона была выпущена стенгазета «Высокогорный туристский лагерь ЛенОПТЭ и союза основного машиностроения». Выдержки из этой стенгазеты гласят: «Помните, что каждый турист должен быть действительным ударником на производстве, передовиком в овладении техникой, отличником в учебе, образцом в военной подготовке... Пролетарские туристы, не растерявшиеся в снежных горах, не струсят в бою с врагами Страны Советов»; из раздела «Наши альпинистские достижения»: «Участниками лагеря Кяо, Шейд, Степановым и Анфимовым под руководством инструкторов Белецкого, Лейпунского и Мартынова совершено восхождение на Фытнаргин (4200 м)».

«Опыт работы лагеря показал, что мы можем организовать для наших рабочих здоровый отдых в горах, который закалит их здоровье, обогатит новыми знаниями, привьет любовь к природе и нашей великой Родине, воспитает из них волевых и стойких бойцов, в любую минуту готовых стать на защиту границ Советского Союза»,—запишет Евгений Белецкий.

В августе 1934 года в Приэльбрусье состоялась 2-я альпиниада РККА. После тренировки и сложных учебных горных походов 276 офицеров Красной Армии взошли на восточную вершину Эльбруса. Одним из тренеров 2-й альпиниады РККА был Евгений Белецкий.

О первом высокогорном лагере ленинградских альпинистов Женя решил написать книгу: опыт ленинградцев не должен пропасть даром. Книга «Лагерь в горах» Евгения Белецкого и журналиста Григория Сожина вышла на следующий год в Ленинградском отделении издательства «Молодая гвардия».

Зимой 1935 года Белецкий взошел на Эльбрус. А летом группа под его руководством предполагала совершить рекордное восхождение на одну из вершин Центрального Кавказа. Планировали подняться на непокоренную еще Айламу или на Северную Ушбу.

Однако возникло непредвиденное затруднение: Белецкому не удалось получить на работе отпуск одновременно с товарищами. Это спутало все планы группы.

Друзья вынуждены были уехать в горы раньше. Василия Мартынова и Овсея Лейпунского зачислили тренерами в школу инструкторов альпинизма РККА в Терсколе. Белецкий прибыл в Приэльбрусье лишь к началу августа и сразу же приступил к работе в армейской школе инструкторов.

Вместе со своими учениками, офицерами Красной Армии, Белецкий участвовал в 1-й колхозной альпиниаде Кабардино-Балкарии. Колонну восходителей на Эльбрус возглавил первый секретарь Кабардино-Балкарского обкома партии Бетал Калмыков. На высочайшую вершину Европы поднялись одновременно 638 человек. Такой массовости мировая история альпинизма еще не знала. За прекрасную тренерскую работу Бетал Калмыков наградил Белецкого именными золотыми часами.

Итак, спортивная форма набрана. Теперь предстояло совершить рекордное восхождение, задуманное еще в Ленинграде. Но, к сожалению, потеряно слишком много времени: заканчивался последний месяц лета.

В двадцатых числах августа по рации приняли сообщение о том, что ленинградцы В. Сасоров и И. Федоров покорили Айламу, на которую «нацеливался» Белецкий. Двойка москвичей—В. Кизель и Б. Алейников — совершила первое советское восхождение на Северную Ушбу.

Решено было, что Белецкий, Мартынов и Лейпунский выйдут на штурм Северной Ушбы. Ленинградцы хотели не только совершить второе советское восхождение на знаменитую кавказскую вершину, но и попробовать разыскать тело погибшего в прошлом году земляка П. Настенко, пытавшегося покорить грозную Ушбу в одиночку. И альпинисты, погрузив на телегу 30-килограммовые рюкзаки, выехали из армейского лагеря на поляне Терскол.

Поражает смелость и неопытность восходителей 30-х годов «Ввиду сложности маршрута были взяты только спальные мешки без палаток»,—запишет потом Евгений Белецкий. Дело в том, что крутая двурогая Ушба, напоминающая ледокол в «сухом» доке, является высочайшей вершиной района. Грозовые облака окутывают ее первой, и поэтому «чистой» она бывает редко. Буран, захвативший восходителей на Ушбе, может не выпустить их из плена и неделю, и две. А остаться в непогоду на Ушбе без палатки -— верная гибель: спуск с этой вершины труден, опасен и в плохую погоду практически неосуществим. Много страшных уроков преподала с тех пор Ушба. Сегодня ни одна группа не решится выйти на ее штурм без палатки. Но тогда наши альпинисты приобретали (и порой слишком дорогой ценой) первый опыт.

Скоро группа Белецкого достигла приюта Гельфенбейна на повороте Шхельдинского ледника к востоку. От находящихся здесь работников Академии наук ленинградцы узнали, что несколько часов назад мимо прошли инструкторы лагеря ВЦСПС Заричняк и Кропф, также собравшиеся покорить Северную Ушбу, В бинокль удалось разглядеть черные фигурки восходителей.

Отставать, конечно, не хотелось. Отдых сократили до двадцати минут, чтобы до темноты достичь «немецких ночевок» у подножия Ушбинского ледопада. Но погода начинала портиться. Со склонов Бжедуха спустились облака и поползли вверх по Шхельдинскому леднику. Вскоре пошел дождь с градом. Заночевали под большим камнем, лежавшим на леднике, подложив под спальные мешки снаряжение и рюкзаки. Дождь не утихал всю ночь, окончательно испортив альпинистам настроение.

Утро выдалось дождливым и туманным. Вершины закрыты облаками. Блуждать по леднику в тумане не имело смысла, и, выпив какао, приготовленное на спиртовке, альпинисты снова залезли в спальные мешки. Ночью небо расчистилось. 26 августа альпинисты быстро собрались и вышли к Ушбинскому ледопаду рано утром. Месяц назад на этом рваном ледопаде погиб украинский альпинист Каляда. Висячие ледовые сераки не внушали доверия. Ледовый лабиринт пришлось преодолевать в кошках, страхуясь с помощью крючьев.

На Ушбинском плато (4000 м) Овсей Лейпунский почувствовал себя плохо и отказался от дальнейшего восхождения. Впереди предстояла самая сложная работа. Решили штурмовать вершину двойкой. Договорились, что Лейпунский будет ждать товарищей на плато, не предпринимая самостоятельных попыток спуска по коварному ледопаду, в крайнем случае дождется вспомогательной группы.

К своему удивлению, Белецкий и Мартынов не обнаружили на плато никаких следов пребывания соперников. Вероятно, те спустились на ледник из-за непогоды. Это обстоятельство придало восходителям новые силы. Преодолевая ледовые трещины, они упорно набирали высоту. Погода ухудшалась. Мороз и свирепый ветер затрудняли движение. Скоро путь альпинистам преградила 4-метровая отвесная ледяная стена. Обхода не нашли. Налетевший буран заставил подумать о ночлеге. У подножия стены вырыли снежную пещеру, в которой и провели не слишком приятную ночь. Был сильный мороз. К утру спальные мешки покрылись толстым слоем инея.

По-прежнему дул сильный ветер. За полтора часа Белецкому с трудом удалось преодолеть ледовую стенку и принять наверх Мартынова. Взвалив на плечи рюкзаки, альпинисты двинулись к видневшимся вдали скалам северного гребня Ушбы. В середине дня пришлось потратить более двух часов на просушку промокших насквозь спальных мешков: сказались три неблагополучные ночевки. На закате преодолели ледовый склон и гряду скал, выводящих на гребень. Лихорадочно работать заставил огромный снежный карниз, нависавший над головами альпинистов, готовый рухнуть в любое мгновение.

Достигнув гребня, Белецкий тотчас же наткнулся на спальный мешок и рюкзак Настенко, лежавшие на узкой ледяной площадке. На этом месте, застраховавшись за крючья, забитые в скалы, Белецкий с Мартыновым устроились на ночлег. С трудом натопили из льда полкружки воды. Но за все неудобства этого холодного ночлега восходители были вознаграждены великолепной панорамой кавказских вершин.

Почти в полночь к ленинградцам подошли снизу инструкторы Заричняк и Кропф, поднявшиеся по их следам.

Утром 28 августа первые алые лучи солнца осветили бувак. Оставив здесь (4100 м) спальные мешки, двойка ленинградцев вышла на штурм вершины. Заричняк и Кропф, утомленные предыдущим переходом, еше спали.

На скалах, чуть выше места ночевки, восходители наткнулись на веревку, повешенную их товарищем Настенко. Сильно утомившись, он, вероятно, избрал на спуске ложный путь. Еще десять минут ходьбы — и он достиг бы своего лагеря! Но здесь Настенко начал спускаться влево по гряде скал, уходящих к Ушбинскому леднику. Выбившись из сил, он сорвался с веревки, которая осталась висеть на скале. Вероятно... Тайну этой трагедии достоверно знает только Ушба...

Скоро Белецкий с Мартыновым вышли к крутому ледяному склону, ведущему к точке гребня, условно названной ими «первой вершиной гребня». Пущены в ход ледорубы и ледовые крючья. Пришлось вырубить на подъеме около 400 ступеней.

На «первой вершине», той самой, которой удалось достичь в одиночку П. Настенко, ленинградцев догнала поднимавшаяся по их ступеням двойка Заричняк — Кропф. Далее, до самой северной вершины Ушбы, все четверо альпинистов шли одной группой.

Оставив на вершине записки и вымпел альпиниады ВЦСПС, альпинисты двинулись вниз. Поджимало позднее время. Весь крутой северный гребень Ушбы представлял из себя гигантский карниз, наклоненный к востоку. Пришлось спускаться, держась все время западного направления. «Первой вершины» достигли уже в сумерках. Бивак устроили в одной из горных трещин. Ночь провели в тесной яме, плотно прижавшись друг к другу. К счастью, место это было закрыто от ветра. Тем не менее из-за сильного мороза никто не сомкнул глаз. Выручил спальный мешок, предусмотрительно захваченный наверх Заричняком. Конечно, в случае непогоды эта ночевка могла оказаться последней для всех четверых.

Еще через день спустились к скалам Настенко, а затем на Ушбинское плато, где встретили дожидавшегося их Овсея Лейпунского. Здесь впервые удалось вдоволь напиться воды. Через некоторое время благополучно спустились с Ушбинского ледопада, хотя с пика Щуровского то и дело срывались лавины.

«Восхождение на Северную Ушбу по праву можно отнести к разряду трудных. Оно требует от альпиниста высокой квалификации и хорошей физической подготовки, так как даже в самых благоприятных условиях предстоит интенсивная работа на больших высотах без воды.

То, что в 1935 году вершины Ушбы достигли уже две группы советских альпинистов, говорит о том, что в будущем достижение этой непревзойденной по красоте вершины может стать уделом далеко не единичных групп технически крепнущего советского альпинизма»,— запишет в отчете начальник самодеятельной группы альпиниады ВЦСПС Евгений Белецкий.