|
|
|
К зиме 1952 года Эльбрусская экспедиция перевела свою обсерваторию с «Приюта одиннадцати» на «Ледовую базу», так как грузы завозились туда на автомашинах-вездеходах. Это позволило отказаться от дорогостоящей транспортировки груза по ледникам яками и лошадьми.
Несколько последующих лет «Приют одиннадцати» находился в безнадзорном состоянии, и только осенью 1956 года отдел физической культуры и спорта ВЦСПС принял решение о возвращении его альпинистам, передав лагерю «Шахтер» (ныне «Эльбрус»).
Автору этих строк довелось в те годы принять «командование» над некогда комфортабельным высокогорным «отелем над облаками». Его глазам предстала картина всеобщего запустения. Вокруг здания валялся железный лом, тысячи ржавых консервных банок. Даже при беглом осмотре становилось очевидным, что в течение многих лет об уборке территории никто не помышлял.
Первый этаж забит снегом и льдом, перемешанным с отсевами угля и дровяными корягами. От сырости разбухли и не закрывались входные двери. Второй, туристский, этаж выглядел не лучше. В некоторых комнатах свален трофейный хлам военного времени. Только в комнатах третьего этажа перед сдачей настелили и покрасили деревянные полы. Но это не очень-то утешало, в довершение всего, протекала крыша.
Весной 1957 года постарались, насколько возможно, привести здание в относительный порядок. Весть о том, что после многолетнего перерыва гостиница вновь открывается, с быстротой молнии разнеслась среди спортсменов — любителей высокогорных путешествий. За лето 1957 года ее посетило более полутора тысяч человек. Они мирились с массой неудобств, понимая, как трудно в условиях полного бездорожья забросить сюда все необходимое для ремонта и оснащения, начиная с простого гвоздя и кончая мебелью.
После окончания летнего сезона всерьез приступили к благоустройству помещений. На всех этажах вымыли полы, стены и потолки, в помещениях намного посветлело и стало уютнее.
Начальник альпинистского лагеря «Шахтер» Артем Сергеевич Поясов выделил для оснащения гостиницы все необходимое — от раскладных кроватей и матрацев до посуды и керосиновых ламп. Имущество еще с осени удалось завезти на «Ледовую базу», чтобы в будущем году переправить его к месту назначения...
824 альпиниста в 1957 году побывали на Эльбрусе. В это число входят участники альпиниады Кабардино-Балкарии, посвятившие свое восхождение 400-летию добровольного присоединения Кабарды к России — около четырехсот альпинистов республики под руководством мастеров спорта Хусейна Залиханова и Евгения Белецкого.
С весны 1958 года хозяином «Приюта одиннадцати» стал альпинистский лагерь железнодорожников — «Адыл-су». Его начальник Николай Феофанович Федоренко сделал очень многое по восстановлению былой славы высокогорного «отеля над облаками».
Инструкторы и альпинисты из лагерей Приэльбрусья на собственных плечах по бездорожью и глубокому снегу перенесли с «Ледовой базы» на «Приют одиннадцати» много строительных материалов, мебели и различного оборудования.
В разгар сезона свои услуги предлагали также незнакомые туристы и альпинисты, казалось бы совершенно случайные люди. Им передавался общий энтузиазм, и это особенно радовало. Даже иностранные альпинисты заражались примером своих советских коллег. К осени «перевалка» на «Ледовой» опустела.
Работники «Приюта одиннадцати», которых к тому времени насчитывалось уже четыре человека, волоком затащили на приют бензиновую электростанцию и вскоре в здании засияло электричество, стал действовать мощный радиоузел.
Поздней осенью восстановительный ремонт был закончен. На первом этаже вместо побитых бетонных плит появились деревянные полы, стены и потолки окрасили в светлые, веселые тона, починили крышу. Заново сделанные двойные входные двери стали плотно закрываться.
Так постепенно, день за днем благоустраивался и хорошел «Приют одиннадцати». На окнах появились шелковые занавески, на дверях — портьеры, столы покрылись белоснежными скатертями, стены украсились многочисленными фотографиями горных районов мира, и вымпелами наших и зарубежных альпинистов, посетивших Эльбрус.
В жилых комнатах-каютах поставили кровати и раскладушки, на полу постелили небольшие коврики, а в коридорах— пушистые ковровые дорожки.
В «кают-компании», так называли столовую, часто проводились вечера встреч наших и зарубежных альпинистов, на которых делились воспоминаниями об увлекательных походах, о восхождениях, совершенных в разных районах мира. Обычно такие встречи заканчивались исполнением советских и зарубежных песен. Особенно нравились слушателям нежные и мелодичные тирольские песни, исполняемые под аккомпанемент гитары или губной гармоники.
Общее веселье, царившее в гостинице, затерянной среди белого безмолвия, прекращалось мелодичным боем часов, извещавших, что уже 22 часа—время отбоя и сна.
С июля 1957 года на Эльбрусе обосновалась экспедиция Московского государственного университета имени Ломоносова, возглавляемая доктором географических наук профессором Георгием Казимировичем Тушинским. Она была создана в связи с проведением Международного геофизического года и в первый год своего существования проводила исследования в содружестве с экспедицией Института прикладной геофизики Академии наук СССР.
Весной в Терсколе, по соседству с Эльбрусской экспедицией Академии наук, построили два деревянных дома и палаточный лагерь, где и разместилось около сорока участников экспедиции МГУ (В настоящее время основная база экспедиции Московского государственного университета имени Ломоносова находится на поляне Азау). Состав ее разделили на семь самостоятельных отрядов, которые «взяли в плен» Эльбрус, полуокружив его со всех сторон сетью научных лабораторий: на северных склонах работал фототеодолитный отряд Никулина и гляциологический — Рудакова, на южных — теодолитный отряд Брюханова, гляцио-геоморфологический Костоусова и гляциологический Трошкиной. Кроме того, здесь действовали мерзлотная и палеолого-гляциологическая группы.
Экспедиция МГУ прижилась в Приэльбрусье прочно. Закончился Международный геофизический год, но исследования не прекратились. Наоборот, профиль научных исследований расширяется с каждым годом.
Важнейшим событием 1959 года стало мартовское постановление правительства Российской Федерации о расширении Нальчикской курортной группы (в связи с ее преобразованием во вторую по значимости группу курортов Северного Кавказа) и создании в Приэльбрусье спортивного комплекса—базы отдыха туризма, альпинизма и горнолыжного спорта.
В Приэльбрусье намечалось провести пассажирскую подвесную канатную дорогу маятникового типа от поляны Азау до «Приюта одиннадцати» с четырьмя станциями — «Азау», «Кругозор», «Мир», «Приют одиннадцати», проложить лыжные трассы от «Приюта одиннадцати» до поляны Азау, и построить три первоклассные гостиницы — одну в Итколе, вторую на поляне Азау и третью на «Старом Кругозоре».
Предусматривалось также связать Терскол асфальтированной дорогой с городами Нальчик и Пятигорск.
Свою лепту в реконструкцию Приэльбрусья внес и ВЦСПС, запланировав соорудить на горе Чегет канатно-подвесную дорогу кресельного типа, лыжные трассы для слалома и скоростного спуска.
В том же году появились многочисленные проектировщики. Это были «первые ласточки» — вестники предстоящих перемен в жизни Приэльбрусья.
К тому же году относится окончание строительства в Терсколе туристско-альпинистской базы Центрального Дома Советской Армии. Военные спортсмены получили новую базу взамен старой, уничтоженной в военные годы. Она могла одновременно принимать до 400 спортсменов, так как кроме основного здания имелся большой палаточный лагерь.
В 1959 году на Эльбрус совершили восхождение 583 человека. 208 альпинистов поднялись на западную вершину, а остальные на восточную.
* * *
В начале 1960 года стало известно, что туристы, следующие по недавно открытому всесоюзному маршруту из Нальчика к Черному морю, будут на три дня заходить на «Приют одиннадцати» для ознакомления с высокогорным Кавказом и Эльбрусом. Возникла острая необходимость в промежуточном ночлеге между Тегенекли и «Приютом одиннадцати», ведь впервые попавшим в горы очень трудно (и почти невозможно), за один ходовой день преодолеть такое расстояние, с большим набором высоты и крутыми, почти непрерывными, подъемами.
Для этой цели временно использовали пустующий домик украинской экспедиции, находившийся на «105-м пикете» у начала крутого и в первую половину лета снежного подъема на «Ледовую базу».
Вокруг здания вырос палаточный городок, состоящий из маленьких «памирок», в которых размещались мужчины, а «прекрасному полу» любезно предоставлялся в распоряжение дом с настоящей крышей. Там же находился прокатный пункт высокогорных ботинок на триконях и штормовых костюмов, без них дальнейший путь на «Приют одиннадцати» по снежным склонам, ледникам и фирновым полям был невозможен.
15 июня этот маленький, затерянный высоко в горах лагерь принял первых посетителей — туристов 46-го Черноморского маршрута.
В горах новости распространяются быстро — их разносят многочисленные и вездесущие туристы. Так же случилось и с лагерем на «105-м пикете» — весть о том, что там можно переночевать, быстро распространилась по Баксанскому ущелью. В одиночку и группами приходили на «турбазу» (так называли этот палаточный лагерь) и скоро ее переполнили. Пришлось срочно добывать новые палатки, но все равно их было маловато, и туристы чувствовали себя в них стесненно. Однако, предвкушая прелесть скорого путешествия на Эльбрус и, конечно, посещения «отеля над облаками», о котором многие знали только по рассказам да фотографиям, приходилось мириться с теснотой и неудобствами.
С первого камня, заложенного в Терсколе в 1960 году, началось преображение Приэльбрусья.
Почти одновременно строители приступили к возведению Чегетской канатно-кресельной дороги, современной многоэтажной гостиницы в Итколе, жилых домов в Терсколе и ряда других вспомогательных сооружений.
В то же время начались подготовительные работы по сооружению самого сложного объекта Приэльбрусья — пассажирской канатной дороги до высокогорного «Приюта одиннадцати».
По Баксанскому ущелью из города Тырныауза в сторону Терскола поднимались ажурные металлические и железобетонные мачты высоковольтной электролинии. В верховьях ущелья, начиная от развалин балкарского селения Иткол и кончая поляной Азау, разносился рокот мощных бульдозеров, выравнивающих будущие строительные площадки.
Строители иткольской гостиницы установили в верховьях Баксанского ущелья громадный башенный кран, на который с уважением смотрели проходившие мимо туристы и альпинисты.
Так было положено начало новостройкам Приэльбрусья!
* * *
Четверть века назад, в июле—августе 1935 года проводилась первая колхозная эльбрусская альпиниада Кабардино-Балкарии. 638 ее участников, двигаясь несколькими колоннами, достигли вершин Эльбруса, установив рекорд массовости подъема.
В 1941 году его намеревались побить военные альпинисты. Однако начавшаяся война помешала осуществить задуманное.
В ознаменование 40-летия установления Советской власти Кабардино-Балкарский обком партии. Совет Министров и областной совет профсоюзов республики решили летом 1960 года провести юбилейную альпиниаду и поднять на Эльбрус тысячу человек.
В первые дни ее штабу во главе с X. Ч. Залихановым стало ясно, что участников будет гораздо больше.
В отличие от всех ранее проводившихся эльбрусских альпиниад, когда восходители поднимались в течение нескольких дней отдельными группами, решили после тщательной и всесторонней подготовки провести восхождение единой — полуторатысячной.
Возникла проблема: как быть с последним ночлегом, который должен проводиться на «Приюте одиннадцати» перед восхождением? Ведь в гостинице всего 125 мест, где же размещать остальных? Выход нашли— в районе «Ледовой базы» и на скалах, где когда-то была метеостанция «Приют девяти», построили временные палаточные городки, в них и должны были разместиться остальные участники.
Вначале все восходители для прохождения практических занятий выехали в горы, где совершили зачетные восхождения, сдали нормативные экзамены, получили нагрудные значки «Альпинист СССР» и право восхождения на Эльбрус.
В середине июля весь путь подъема от «Ледовой базы» и до седловины промаркировали вехами и флажками. Связисты просели временную телефонную линию, связавшую «Приют одиннадцати» с «Ледовой базой», Терсколом и альпинистским лагерем «Адыл-су», причем последний включили в республиканскую телефонную сеть, что дало возможность поддерживать связь со всеми городами нашей страны.
18 июля из Москвы, Ленинграда, Ставрополя, Пятигорска, Грозного и Кабардино-Балкарии съехались участники альпиниады.
К 10 часам утра Терскол опустел: полторы тысячи восходителей находились в пути. Все шли пешком, только объемистые рюкзаки подвозились машинами-вездеходами. Во второй половине дня подошли к «Ледовой базе». После отдыха и обеда будущие жители «Приюта одиннадцати» и «Приюта девяти» отправились к местам дислокации и достигли их к вечеру.
На следующее утро на «Приют одиннадцати» с «Ледовой базы» подошли ночевавшие там альпинисты и в 10 часов все вместе вышли в тренировочный поход на «Приют Пастухова», который доказал полную возможность одновременного движения по эльбрусскнм склонам нескольких параллельных колонн. Движение координировалось руководителями. Все их приказания, передаваемые ультракоротковолновыми радиостанциями, выполнялись четко и безукоризненно.
«Разведка боем» закончена. В ночь на 20 июля назначен решающий штурм, но уже к вечеру 19-го разразился снежный буран, сопровождаемый ураганным ветром. О ночном выходе нечего было и думать, приняли решение отсрочить его в надежде на улучшение погоды.
«Приют одиннадцати» был переполнен до отказа, в четырехместных комнатах разместились по 10—12 человек. Буран не утихал, и к ночи альпинисты, жившие на соседних скалах в палатках, срочно перекочевали в помещение «Приюта одиннадцати». Его настолько переполнили, что стало невозможно передвигаться. Все комнаты, столовую, коридоры заняли люди, спавшие на голых полах, но это никого не удивляло: гораздо лучше спать в тесноте, чем дрожать от холода в палатках.
По самым скромным подсчетам, в помещении в те дни располагалось около шестисот человек.
К рассвету 21 июля погода стала улучшаться, и в шесть часов утра, дождавшись своих товарищей с «Ледовой базы», альпинисты вышли на штурм.
Любопытную картину представляли в те дни склоны Эльбруса. Они буквально были запружены людьми, медленно поднимавшимися к вершинам четырьмя параллельными колоннами.
Во главе альпиниады шла школа инструкторов ВЦСПС, члены оргкомитета и штаба альпиниады, ответственные работники республики. За ними — убеленные сединами ветераны первой альпиниады 1935 года— русские, балкарцы, кабардинцы. Четверть века минуло с той попы, когда они вместе с Беталом Калмыковым и Сеидом Хаджиевым вели на штурм Эльбруса альпинистов республики.
Двуглавый Эльбрус никогда не видел на своих белоснежных склонах такого большого количества альпинистов, стремящихся к его вершинам!
По мере удаления от «Приюта одиннадцати» фигурки альпинистов становятся все меньше и меньше, вот уже они не больше булавочной головки и скоро совсем скроются из глаз, зайдя на седловину. За ними ведется непрерывное наблюдение и поддерживается радиосвязь.
Восхождение протекает нормально, погода стоит прекрасная, без ветра. Никто не сомневается в успехе, ведь колонны ведут опытные старшие инструкторы альпинизма, почти все мастера спорта СССР, а возглавляет штурм заслуженный мастер спорта СССР Евгений Андрианович Белецкий, имеющий за своими плечами десятки первоклассных восхождений в горах Кавказа, Памира и Тянь-Шаня.
Оставшиеся на приюте корреспонденты различных газет и радио наблюдают за подъемом колонн. Они буквально висят на непрерывно работающих телефоне и радиостанции, сообщая в свои редакции подробности восхождения, которыми интересуются не только в нашей стране, но и за рубежом.
С седловины небольшая сводная колонна начала подъем на высшую точку Эльбруса —западную вершину, а основная масса альпинистов — на восточную, которую и достигла в 15 часов.
Впервые за всю историю Эльбруса на его вершине стояло более тысячи человек! Стихийно возник краткий митинг, открытый секретарем обкома КПСС X. И. Хутуевым. В ознаменование штурма здесь были водружены бюст Владимира Ильича Ленина, государственные флаги Советского Союза и Российской Федерации.
В тот памятный день, 21 июля 1960 года, вершин Эльбруса почти одновременно достигли 1395 человек, из них 376 женщин. Уместно напомнить читателям, что самое большое количество «посетителей» Эльбруса за один день равнялось 206 альпинистам, это было в 1935 году во время подъема на вершину одной из колонн колхозной альпиниады Кабардино-Балкарии.
22 июля участники альпиниады возвратились в Терскол, где были торжественно встречены и награждены памятными значками «За восхождение на Эльбрус».
В течение летнего сезона «Приют одиннадцати» посетило много иностранных туристов. Среди них были французы, австрийцы, поляки, чехи, болгары и немцы из ГДР. Их конечной целью было восхождение на Эльбрус, в основном на западную вершину.
Некоторые польские, чешские и болгарские туристы бывали на Эльбрусе и раньше, кое-кто из них принимал участие в переноске грузов с «Ледовой базы» на «Приют одиннадцати». Встречаясь со мной и сестрой-хозяйкой Венерой Гайдамак, работающей на приюте с 1957 года, наши зарубежные друзья много рассказывали о своей жизни на родине. Естественно, такие встречи заканчивались воспоминаниями о прежнем посещении Советского Союза.
...Окончился еще один летний сезон. Можно подводить его итоги. Оказалось, что Эльбрус посетили 1841 человек, из которых 168 достигли западной вершины.
Таким образом, рекорд 1935 года, когда на вершины Эльбруса поднялось 2016 человек, перекрыт не был. Будет ли он когда-нибудь побит, покажет будущее.
Еще в 1960 году стало очевидной необходимость постройки на «105-м пикете» небольшой базы для потока туристов, идущих на «Приют одиннадцати». Нельзя было в дальнейшем рассчитывать на чужой дом, из которого могли в любое время «попросить» приехавшие для работ украинские физиологи. А снова устанавливать палатки, не создавая никаких, даже самых примитивных бытовых условий, в дальнейшем стало невозможным.
Удалось приобрести два стандартных деревянных дома и все необходимое для постройки небольшой промежуточной турбазы, которую предполагалось открыть уже в первых числах июля.
Начало сезона 1961 года все-таки снова пришлось встречать в домике «сиротининцев» и в палатках. Лишь в начале июля здание было готово и в дальнейшем служило туристам и альпинистам надежным пристанищем.
Два дома соединили в одно здание с большой общей комнатой, рассчитанной на пятьдесят человек, кладовой и небольшой комнатой для сотрудников. Изменив конструкцию крыши, удалось построить мансарду, в которой можно было установить еще пятнадцать кроватей.
Как и в прошлые годы, в районе приюта работала Эльбрусская экспедиция МГУ. Она производила съемки южных склонов и вела наблюдение за скоростью движения ледников на трассах будущей «Большой канатки» и линии высоковольтной передачи, идущей на «Приют одиннадцати».
Самый большой пролет будущей канатной дороги находился перед приютом. Путь все время проходил над ледником. От последней, почти стометровой опоры до ближайших скал, на которых была намечена установка последней опорной мачты, было более девятисот метров. У гляциологов тогда возникло предположение, что толщина льда невелика, что можно добраться до скального основания и установить промежуточную опору, тем самым ускорив и намного удешевив строительство.
Для обоснования этого предположения экспедиция пробурила скважины в ледниковом теле. К сожалению, эта гипотеза не подтвердилась — толщина льда оказалась большой и установка промежуточной опоры — невозможной.
Жизнь на турбазе «Приют одиннадцати», как она стала официально именоваться с 1961 года, протекала в обычных условиях — ее посещали советские и иностранные альпинисты, туристы 46-го всесоюзного маршрута, только не одной, а уже двумя группами одновременно. И, как прежде, «отель над облаками» был одной из лабораторий Эльбрусской экспедиции физиологов Украины, продолжавших свои исследования по изучению действия факторов высокогорья на организм человека.
Летом 1961 года здесь базировалась группа киностудии «Мосфильм», снимавшая на снежно-ледовых склонах Эльбруса фильм «Закон Антарктиды».
Тогда же, в августе, на «Приют одиннадцати» из Ставрополя прибыла созданная Северо-Кавказским отделением Лаборатории гидрогеологических проблем небольшая экспедиция, руководимая Юрием Масуренковым. Задача ее заключалась в том, чтобы подтвердить гипотезу о причастности эльбрусского вулканизма к месторождению углекислых минеральных вод.
Узнав, что экспедиция интересуется выходами сернистых газов на поверхность, я рассказал, что еще в 1935 году недалеко от восточной вершины, на ее северо-западных склонах нам приходилось видеть фумарольные выходы газов. Видели их и в последующие годы. А в одной из фумарол под трехметровым слоем протаявшего снега открылись скалы, поросшие мхом, причем из отверстия в чреве Эльбруса выходили настолько горячие газы, что можно было снять рукавицы и греть руки, как над печкой.
Услышав мой рассказ и определив приблизительное местонахождение фумарольного поля, экспедиция отправилась на его поиски. Впоследствии оно было найдено и тщательно исследовано. Весьма интересным является то, что хотя химический лабораторный анализ и показал отсутствие среди выходящих газов каких-либо серных соединений, сильный запах сероводорода часто ощущается на обеих вершинах Эльбруса, что было подтверждено и самими участниками экспедиции.
Несомненный интерес представляет собой вывод, сделанный экспедицией: «Таким образом, Эльбрус не потухший вулкан. В настоящее время он лишь находится в состоянии относительного покоя» (Журнал «Природа», № 5, 1962, стр. 61—64).
...Осенью 1961 года удалось договориться с Высокогорным геофизическим институтом (ВГИ), сменившим к тому времени Эльбрусскую экспедицию АН СССР, и подключить базу «105-й пикет» к его ведомственной линии электропередач, ведущей из Терскола на «Ледовую базу». В помещениях загорелось электричество и заработало радио.
Почти во всех странах Западной Европы и Скандинавии сильно развит лыжный спорт. А в Финляндии, например, славящейся своими скороходами, лыжи являются необходимостью. Не успеет ребенок как следует начать ходить, как его уже ставят на лыжи.
Зачастую среди заснеженных скал, в дремучих лесах, в десятке километров от жилья, можно повстречать старушку с рюкзаком за плечами, бодро скользящую на лыжах в сопровождении одного или двух семилетних правнуков. При расспросах выясняется, что они идут в гости к родственникам в деревню, находящуюся в сорока километрах от их дома.
Вполне естественно, что те, кто с детских лет становится на лыжи, в зрелые годы бывают хорошими спортсменами. Именно это и послужило толчком для создания в Советском Союзе ряда детских спортивных лыжных школ, одна из которых возникла по решению Центрального совета спортобщсства «Локомотив» летом 1960 года в Приэльбрусье, в альпинистском лагере «Адыл-су».
В конце мая 1962 года юные спортсмены провели своп первые многодневные тренировки на турбазе «105-й пикет». Конечно, детские трассы не были сложными, но они так же были расцвечены флажками, как на соревнованиях взрослых спортсменов.
Туристские группы ЦДСА стали постоянными посетителями «105-го пикета», и за ними на сезон был закреплен второй этаж здания.
...Раннее утро. Солнечные блики только что озарили ближайшие вершины, население турбазы пробуждается, дежурные готовят завтрак, после которого, облачившись в штормовые костюмы и надев «модельную» альпинистскую обувь — окованные триконями высокогорные ботинки, туристы под руководством инструкторов выходят на «Приют одиннадцати».
Подъем крутой, за «Ледовой базой» начинается путь по ледникам и фирновым полям. Вдали виден «Приют одиннадцати», но как же он далек! До него еще несколько часов ходьбы. Осторожно идут туристы, с опаской поглядывая на зияющие невдалеке глубокие ледниковые трещины, а их много, куда ни взглянешь — везде трещины. Некоторые приходится перепрыгивать. Преодолев первый крутой подъем и выйдя на большое снежное плато, туристы вздыхают свободнее — дальнейший путь кажется безопасным. На самом же деле эта безопасность только кажущаяся—трещин и здесь много, но они закрыты снежным покровом, толщина которого увеличивается с каждым пройденным шагом.
Идут медленно, след в след, по тропе промаркированной вехами и флажками. Несколько в стороне от тропы, на плато, расположилась «снежная лаборатория» экспедиции МГУ. Уже не первый год здесь работают гляциологи, изучающие структуру эльбрусских ледников. Проходящие туристы с интересом поглядывают на многочисленные, ранее не виданные научные приборы. Иногда в снегу попадаются глубокие траншеи, они вырыты с целью изучения структуры слоев многометровой толщины снега на склонах Эльбруса.
Все ближе и ближе «Приют одиннадцати». Туристы достигают его обычно во второй половине дня. Старая русская пословица гласит: «Крута гора, но забывчива». Ее следует в какой-то степени отнести и к туристам, ведь последние метры подъема некоторые из них, особенно девушки, преодолевают буквально ползком. Добравшись до здания, они в полном изнеможении валятся пластом. Но чуть-чуть отдышавшись и утолив жажду; начинают задавать разные вопросы, одним из которых всегда бывает: «А правда ли, что у вас можно потанцевать!?» Естественно, они получали утвердительный ответ — в «кают-компании» молодежь иногда танцевала, но все очень быстро уставали—сказывалась высота.
Летом до жителей «Приюта одиннадцати» доходили упорные слухи о том, что строители «Большой канатки» скоро начнут в этом районе разведывательно-подготовительные работы. Но, к сожалению, никто из них тогда так и не побывал на будущей строительной площадке. Посетил приют только директор строящегося Приэльбрусского комплекса, один из старых «эльбрусцев», наш общий друг Алексей Малеинов (Алексей Александрович Малеинов ныне заслуженный мастер спорта СССР. Является инициатором строительства канатно-кресель-ных и маятниковых подвесных пассажирских дорог в Приэльбрусье).
Как и в прошлые годы, в районе приюта и на вышележащих склонах трудились сотрудники МГУ—их называли по фамилии руководителя «тушинцами». Работали и украинские физиологи, как всегда, доставив на приют свой подопытный «зоологический сад».
В один прекрасный августовский день контрольно-спасательный пункт Баксанского ущелья сообщил радиограммой, что к нам для восхождения на Эльбрус выходит группа французских альпинистов, возглавляемая крупным промышленником, председателем французской альпинистской федерации.
Хотя на «Приюте одиннадцати» всегда поддерживалась чистота и порядок, мы все же постарались навести дополнительный лоск, дабы не ударить лицом в грязь перед ожидаемыми гостями.
Во второй половине дня на нижнем плато недалеко от «Ледовой базы» появилась какая-то группа и более часа находилась на одном месте. Мы предположили, что это гляциологи Тушинского, но вот они тронулись в путь в пашу сторону. Уже по движению можно было определить, что это французы. Они шли не единой группой, а вразброд — по одному, по двое, с большим разрывом. Точнее, десяток человек растянулся почти на километр. Так ходят только иностранцы — мы это твердо знали и не раз наблюдали подобную картину.
Через час из эльбрусского котлована стали показываться красочные фигурки—уже невооруженным глазом хорошо были видны альпинисты, идущие к нам в ярких штормовках — красных, синих и зеленых. Вскоре первые из французов подошли к зданию. Мы поздоровались с ними, напоили кисленькой водичкой и пригласили в комнаты, но они отказались и стали дожидаться своего руководителя, который шел где-то сзади. Вот, наконец, собрались все, о чем мне сообщил мой приятель Алексей, сопровождавший французов от самого альплагеря «Адыл-су»—он пришел замыкающим.
Из предоставленных в распоряжение французов комнат их руководитель выбрал себе самую лучшую, с видом на Эльбрус, где и разместился со своей женой. Он оказался очень общительным человеком, хорошим собеседником, хотя и обращался со всеми, в том числе и с нами—жителями «Приюта одиннадцати»—несколько свысока. Много расспрашивал через переводчика об Эльбрусе и тактике подъема на его вершины. Я поинтересовался его мнением о первом восхождении французов на один из гималайских гигантов — «восьмитысячник» Макалу, совершенном в 1955 году. Он ответил, что восхищен этим, и что покорители Макалу считаются во Франции национальными героями, наряду с Эрцогом и Лашеналем, которые первыми в мире поднялись на один из гигантов земли — rоpy Аннапурну высотой в 8072 метра. Беседа происходила в столовой, и все посетители приюта слушали ее с большим вниманием.
В группе французов были частные предприниматели, служащие различных торговых фирм и простые рабочие. С последними сразу же удалось установить дружеский контакт, они рассказывали о жизни во Франции, о положении простых людей и, конечно, восхищались успехами нашей страны.
В следующую ночь, после прохождения необходимого акклиматизационного периода, французы начали восхождение на восточную вершину. От услуг сопровождающего их Алексея они категорически отказались, сказав: «Нянек нам не надо!». Но тот, неся полную ответственность за их «сохранность», естественно, не мог оставить без наблюдения альпинистов. Он вышел последним, чтобы наблюдать за группой и по возможности на ходу исправлять тактические ошибки движения.
Несмотря на наш инструктаж, французы остались верными себе - они двигались не единой группой, а по одному, но два. Замыкал этих растянувшихся почти на километр альпинистов Алексей, не спускавший глаз со своих подопечных. Погода стояла на редкость хорошая—солнечная, почти без ветра. Французы поднимались очень медленно, с частыми остановками и только к полудню скрылись из виду, выйдя на седловину между вершинами. К вечеру они вернулись с восточной вершины на «Приют одиннадцати». Уставшие, не имея сил раздеться, валились на кровати и только после длительного отдыха принимались за еду. Мы вели счет вернувшимся. Уже стемнело, двоих нет — одного француза и Алексея. Пускаем осветительные ракеты, указывая им путь. Вскоре приходит Алексей. Его первым вопросом было: «Все ли здесь?» Я отвечаю: «Одного нет». Начинаем выяснять, кого же нет. Вскоре находим напарника отставшего. Спрашиваем: «Где же ваш попутчик?».
Он спокойно, как будто его товарищ находится не на склонах Эльбруса, а в ресторане многолюдного города, отвечает: «У Шарля замерзли ноги, он остался их оттирать, а мне тоже было холодно, я не стал его ждать и ушел!» На вопрос: «Как же вы могли оставить его одного?» — мы получили такой ответ: «Не маленький, сам дойдет, не новичок в горах». Сказав эти слова, он снова спокойно улегся спать. Мы с Алексеем переглянулись. Но делать было нечего—факт остается фактом: где-то на склонах ночного Эльбруса находится человек и, возможно, терпит бедствие.
Как удалось установить, он остался немного выше «Приюта Пастухова». Французы не пожелали идти на помощь своему товарищу, считая, что он сам виноват— знал куда идет, на Эльбрус, а не на прогулку! Срочно была создана группа, вышедшая с фонарями на поиски. А на приюте осталась дежурить вспомогательная группа, периодически пускавшая сигнальные ракеты и поддерживавшая радиосвязь со спасателями.
Шарля удалось найти ниже «Приюта Пастухова» (к счастью, он не обморозился), он сообщил, что несколько раз оттирал мерзнувшие ноги и в конце концов заблудился, потеряв направление спуска, так как «Приют одиннадцати» был закрыт от него пеленой облаков и сигнальных ракет он не видел. Уже рассветало, когда поисковая группа возвратилась, приведя незадачливого альпиниста. Нас встретили вспомогатели, но среди них не оказалось ни одного француза—они все спали безмятежным сном. Кстати, никто из них в ту тревожную ночь даже не поинтересовался судьбой своего товарища.
За завтраком Алексей и я попробовали убедить французов в неправильности их вчерашнего поступка — нельзя было оставлять без помощи человека в горах, тем более терпящего бедствие, что только благодаря теплой ночи и счастливой случайности все окончилось благополучно, ведь Шарль мог замерзнуть или провалиться в трещину. Но наши убеждения не помогли—французы считали—они поступили правильно, их ответы гласили: «Шарль не ребенок, а бывалый альпинист: знал на что идет, надо было раньше думать».
В полдень французские альпинисты покинули «Приют одиннадцати» и направились в альпинистский лагерь. «Адыл-су»...
За 1962 год на вершины Эльбруса поднялось 632 человека, из которых 193 альпиниста достигли его западной вершины.
С наступлением ранней эльбрусской зимы затихла на его склонах обычная беспокойная жизнь. «Приют одиннадцати» опустел, и только на «Ледовой базе» остались на зимовку несколько сотрудников МГУ, да на турбазе «105-й пикет» зимовали два работника «Приюта»— вот и все небольшое население зимнего Эльбруса.
Уже давно спортсменам было известно о том, что в январе 1963 года в Кабардино-Балкарии на горе Чегет открывается первая в стране пассажирская подвесная канатная дорога кресельного типа и заканчивается сооружение трассы для соревнований по лыжному троеборью (слалом, слалом-гигант и скоростной спуск), которое намечено на конец февраля.
А 19 февраля 1963 года, за несколько дней до начала соревнований, канатно-кресельная подвесная дорога вступила в строй.
Нижняя станция находится на высоте 2100 метров над уровнем моря. Верхняя стоит на отметке 2750 метров. Длина дороги 1600 метров. Трос поддерживают 18. стальных мачт-опор, установленных на разном расстоянии друг от друга, с учетом разнообразности рельефа.
Обычно в зимние месяцы жизнь в Приэльбрусье замирала. Все альпинистские лагеря и туристские базы, широко открывавшие двери в июне, уже в сентябре закрывались до будущего лета. Строители почти полностью прекращали работы. В верховьях Баксанского ущелья оставалось лишь немногочисленное местное население да зимовщики альплагерей и турбаз. С постройкой канатной дороги все изменилось — уже задолго до ее открытия жилые помещения Приэльбрусья были заняты спортсменами-горнолыжниками, с нетерпением ожидавшими пуска «канатки», которая поднимет их на склоны Чегета, на место будущего старта.
Задолго до назначенного часа у нижней станции дороги выстроилась большая очередь спортсменов с лыжами на плечах, постукивающих нога об ногу от мороза и жаждущих скорее подняться к верхней станции, чтобы оттуда со свежими силами помчаться вниз и опробовать крутую снежную трассу. И вот «канатка» заработала! Счастливчики уже поднимаются на чегетские склоны. Через некоторое время на трассе появляются первые лыжники, стремительно несущиеся вниз. Конечно, далеко не все заканчивают спуск благополучно, некоторые падают. Но это никого не смущает. Трасса очень длинная и относительно крутая — она является одной из труднейших в Советском Союзе. Спустившихся лыжников сразу окружают тренеры и друзья, расспрашивая о впечатлениях.
Наступило утро 24 февраля 1963 года, день открытия соревнований. Большую поляну перед Чегетом заняли многочисленные зрители, приехавшие в Терскол из разных городов Северного Кавказа. Лесная опушка, окаймляющая поляну, превратилась в стоянку многочисленных автобусов, легковых и грузовых автомашин. Погода прекрасная. На небе ни облачка. Ветра нет. Морозно. Одиннадцать часов утра. Отзвучали краткие приветственные речи. Лучшие горнолыжники страны поднимают флаг финальных лыжных соревнований Пятой всесоюзной зимней спартакиады профсоюзов, в которой примут участие более двадцати спортивных команд с общим количеством участников свыше четырехсот человек.
Флаг соревнований поднят!
Первыми вне зачета нижнюю часть головокружительной трассы проходят ребятишки — воспитанники детской спортивной школы Приэльбрусья. Их появление на склоне и стремительный спуск к финишу зрители встречают бурными аплодисментами и приветственными возгласами. Затем, после небольшого перерыва, в борьбу вступают взрослые...
Зимняя спартакиада закончилась успешно. Многие спортсмены увезли к себе на родину золотые, серебряные и бронзовые медали, многочисленные призы, грамоты и памятные подарки.
Основная масса участников разъехалась по домам, но склоны Чегета не опустели — их заняли спортсмены, готовящиеся к всесоюзным соревнованиям на личное первенство.
Летом для восхождения пришла на «Приют» группа москвичей. Один из них, показав мне газету «Московский комсомолец» от 17 мая 1962 года со статьей Елены Кононенко «Ласточки нового мира», в которой говорилось о первом пионерском отряде, созданном в Москве в 1922 году, и о письме пионеров этого отряда В. И. Ленину, где среди подписей стояло «В. Кудинов», спросил: «Не ваша ли это подпись?»
Воспоминания нахлынули на меня. Ожило далекое детство. Многое навсегда забылось, но некоторые страницы даже и сейчас, через сорок с лишним лет, стоят перед глазами...
Я ответил, что подпись сделана мною, когда я был четырнадцатилетним подростком. Меня попросили рассказать об этом поподробнее, и вот вечером после ужина, в «кают-компании», под аккомпанемент бушующей снежной бури, я поделился воспоминаниями о тех далеких днях с посетителями «отеля над облаками».
...Первый пионерский отряд в Москве организовали на Красной Пресне 13 февраля 1922 года при профтехшколе 16-й типографии Мосполиграфа.
52 человека вступили в пионеры, среди них был и я.
Пятая годовщина Великого Октября стала большим праздником для ребят—шефы торжественно вручили нам Красное знамя, на одной стороне которого был изображен пионерский значок с девизом «К борьбе за рабочее дело будь готов!», а на другой — «Пионеру из пионеров 1-му Краснопресненскому отряду от рабочих 16-й типографии Мосполиграфа». Принимая знамя, пионеры Вася Воробьев, Наташа Гаврилова и Борис Кудинов — первый знаменосец отряда, заверили шефов, что их наказ — быть честными, трудолюбивыми, помогать республике бороться за новую жизнь, беречь народное добро и во всем помогать старшим — будет выполнен.
На встречах мы знакомились со старыми большевиками-подпольщиками — ветеранами партии, узнавали о тяжелых днях борьбы с самодержавием, о расстрелах, каторге и ссылках революционеров в глухие районы Сибири. Особенно западали в душу рассказы о В. И. Ленине.
Однажды на сбор Краснопресненской дружины приехала Н. К. Крупская и выступила перед нами. Очень обрадовала нас весть о том, что здоровье Владимира Ильича улучшается — ведь Ленин в то время тяжело болел, и вся страна с тревогой следила за сообщениями о состоянии его здоровья.
После этой встречи, зная любовь Ильича к детям, мы решили написать ему письмо и рассказать о себе. Придя однажды на сбор, я застал там чрезвычайное оживление—обсуждали текст письма. После долгих споров и, конечно, не без помощи взрослых, его составили и единогласно одобрили. Ребята, работавшие в типографии, набрали письмо и отпечатали. Все с благоговением смотрят на драгоценный листок—ведь завтра его отправят к Владимиру Ильичу! Начинается волнующая церемония подписывания — шефы, начальник отряда и его помощник, затем наступает и наша очередь. Мне выпало счастье вторым поставить подпись под этим документом.
На следующий день наши делегаты Вася Воробьев, Наташа Гаврилова и Женя Крекшин отправились в Кремль для личного вручения письма Ленину, но как выяснилось, он еще был в Горках. Расстроенные несостоявшейся встречей, ребята оставили письмо в Кремлевской комендатуре.
Мы, конечно, знали, что больному Ильичу пишут со всей Советской страны — он получает тысячи писем, и ответить на них у него нет возможности, но мы были счастливы оттого, что рассказали вождю о своем пионерском отряде...
В тяжелые дни января 1924 года, когда умер Владимир Ильич, на сборе нашего отряда пионеры дали торжественную клятву — всегда идти по ленинскому пути и твердо выполнять его заветы, а нашу отрядную стенную газету «У костра» переименовали и назвали — «По стопам Ильича...»
В самый разгар летнего сезона один из организаторов Кабардино-Балкарского автомотоклуба ДОСААФ, мастер спорта СССР Алексей Павлович Берберашвили предложил подняться на Эльбрус на мотоциклах. Впоследствии эта идея увлекла многих спортсменов.
Конечно, не обошлось и без скептиков, предсказывавших полную неудачу эльбрусского «мотоальпинизма», как шутя называли свою затею энтузиасты будущего подъема. Они говорили, что двигатели мотоциклов откажут уже на высоте в три тысячи пятьсот метров, что нужны специальные высотные машины с особой «сверхпроходимой» резиной и многое, многое другое.
Однако Алексей Берберашвили и мастер спорта СССР Анатолий Гугуев думали по-другому: не нужно никаких особых машин и специальной резины. Можно подняться на обычных спортивных мотоциклах типа К-58-СК или ИЖ-80-К отечественного производства.
Начали готовиться. Тренировались на крутых склонах с преодолением снежных и обледенелых подъемов, а 16 августа поднялись на «Ледовую базу», чтобы перед штурмом совершить последнюю моторазведку.
На другой день пешком сходили на «Приют одиннадцати» и ознакомились с будущим маршрутом. Он обещал быть трудным — чистый лед местами покрывал глубокий рыхлый снег, очень много трещин. Несколько успокаивало то, что ночные морозы должны сковать снег и ехать будет намного легче. С заходом солнца начало подмораживать, а к ночи мороз намного усилился.
На следующий день поднялись на рассвете. После легкого завтрака еще и еще раз проверили ходовую часть своих мотоциклов. И вот их стрекот, впервые в истории Эльбруса, нарушил утреннюю тишину на его склонах.
Первый подъем преодолели сравнительно быстро, но уже на плато начали попадаться снежные участки и движение замедлилось. Все чаще и чаще приходилось вытаскивать из снега увязнувшие машины: снежная корка не выдерживала их тяжести. Особенно трудно приходилось Гугуеву—он ехал на тяжелом мотоцикле «ИЖ».
На «Приюте одиннадцати» спортсменов тепло встречали альпинисты. Они были поражены известием о том, что на Эльбрусе появились мотоциклисты.
Пришедший на приют «вольным туристом» начальник Кабардино-Балкарского автомотоклуба Амдул Паштов, видя воочию реальную возможность подъема на мотоцикле, попросил у Берберашвили его машину и попытался подняться на ней несколько выше приюта. Но машина сильно скользила по льду и плохо слушалась водителя. Наблюдавшие за ним Берберашвили и Гугуев пришли к выводу, что необходимы стальные шипы на колесах, которые помогут преодолевать крутые ледовые участки, и только тогда будет возможен подъем на вершину Эльбруса.
Спортсмены решили вернуться в Нальчик, дооборудовать машины и в самое ближайшее время повторить попытку подъема.
2 сентября стрекот двух модернизированных мотоциклов типа К-58-СК, управляемых Гугуевым и Пашто-вым (Берберашвили не успел модернизировать свою машину), вновь нарушил утреннюю тишину белоснежного двуглавого великана. Всего пятнадцать минут понадобилось спортсменам на четырехкилометровый путь от «Ледовой базы» до «Приюта одиннадцати». Помогли стальные шипы на колесах и сильный мороз, надежно сковавший снежные склоны. Уже в шесть часов утра оба мотоальпиниста пили чай в «кают-компании» приюта.
День прошел в активной акклиматизации и подготовке к завтрашнему штурму вершины. Как-то он пройдет?!
Раннее утро... С юго-запада плывут темные облака — погода явно портится. Надеясь на ее улучшение, спортсмены решили начать подъем. В последний раз тщательно проверены и заведены машины. И вот они уже удаляются, идя в неизвестное...
Возвратившись, рассказали:
— Вначале все шло прекрасно. Склоны были не особенно крутые, и мы поднимались довольно-таки быстро, но вскоре крутизна увеличилась, ехать стало труднее, приходилось подниматься большими зигзагами. В некоторых, особенно крутых местах глохли двигатели, им не хватало кислорода. До «Приюта Пастухова» оставалось уже недалеко. Мы с тревогой поглядывали на небо — оно все было затянуто свинцовыми тучами. Вершины закрыты облаками, там сверкала молния и слышались громовые раскаты. Но нас не покидала надежда на улучшение погоды — ведь на Эльбрусе возможны быстрые и резкие ее изменения. Наши надежды не оправдались— начался снегопад, подул резкий порывистый ветер. Мы находились на высоте около 4700 метров. Дальше подниматься невозможно, пришлось возвращаться обратно...
Отступление было вполне своевременным. Даже спуск на «Приют одиннадцати» оказался очень трудным и опасным: снегопад и отсутствие видимости крайне его усложнили. Фигуры мотоциклистов, облепленные снегом, напоминали больших снежных баб, которые так любят лепить ребятишки. Только благодаря альпинистам, вышедшим на помощь, все окончилось благополучно и никто не попал в трещину, что было вполне возможно.
На следующий день кругом лежал полуметровый слой свежевыпавшего снега. Ожидать, пока он растает » пустит мотоциклистов на вершину, в этом году уже не имело смысла: начиналась зима. Было решено спускаться, более тщательно подготовиться и, учтя уже накопленный опыт, через годик-другой снова вернуться на Эльбрус для его покорения.
Первая попытка штурма не удалась, однако возможность подъема на вершину на спортивных мотоциклах была доказана. Успешный подъем почти на пятикилометровую высоту, совершенный в непогоду, позволял надеяться, что в ясные дни вершины Эльбруса могут достичь и мотоальпинисты.
Посетителями «отеля над облаками», как и в прошлые годы, были наши и зарубежные альпинисты, физиологи Сиротинина и гляциологи Тушинского. 693 человека за сезон поднялись на вершины Эльбруса.
В связи с пуском Чегетской кресельной дороги заметно увеличилось число туристов, посещающих Приэльбрусье.
Отдыхающие на курортах Кавказских Минеральных Вод и Нальчика стали ее частыми посетителями. Кресельная дорога как бы приблизила к себе Эльбрус. С ее верхней станции открывается прекрасный вид на этот белоснежный великан. В непосредственной близости высятся грозные, почти отвесные стены вершин Главного Кавказского хребта — Донгуз-оруна и Накра-тау, с которых почти круглогодично идут лавины и камнепады.
Только за один 1963 год более ста тысяч человек побывало на Чегете, на одном из лучших, а самое главное, на легко доступном панорамном пункте Большого Кавказа.
Ввиду большого наплыва экскурсантов возникла необходимость сооружения какого-то помещения на склонах, где можно было бы отдохнуть, поесть и переночевать. Кабардино-Балкарский областной совет по туризму и экскурсиям осенью 1963 года приступил к строительству небольшого «Дома лыжника» у верхней станции кресельной дороги. 30 человек смогут найти в нем ночлег, а 60 — быть посетителями современного кафе, расположенного в зале с почти круговым обзором окружающей панорамы высокогорья.
Сооружение кресельной дороги способствовало и развитию лыжного спорта. Туристская база в Тегенекли «Эльбрус», до этого никогда не работавшая зимой, теперь была открыта круглый год. В зимние месяцы она заполнялась профессионалами, а также любителями и новичками, которые под руководством тренеров-горнолыжников изучали «азы» горнолыжного спорта. Вначале они занимались на несложных трассах, вблизи турбазы, где установлен небольшой трелевочный лыжный подъемник, а впоследствии выходили на «оперативный простор» — Чегетскую трассу.
Альпинистские лагеря «Адыл-су», «Шхельда» и «Эльбрус» также стали работать в зимнее время, делая основную ставку на горнолыжный спорт, тяга к которому среди молодежи спортивных обществ постоянно росла.
Весна в горах поздно вступает в свои права, так оно было и в 1964 году. Только в апреле сошел снег на поляне Азау, где строились гостиница и нижняя станция «Большой канатки», и дал возможность в полном объеме возобновить стройку.
Одновременно началась подготовка к сооружению станции на «Старом Кругозоре» и рытье глубоких котлованов под фундаменты двух высоких промежуточных опор между станциями «Азау» и «Кругозор», в будущем они будут поддерживать толстый стальной трос, по которому «побегут» ввысь пассажирские вагончики с туристами.
Летом того же года Кабардино-Балкарский совет ДСО «Динамо» начал строить у начала Терскольской поляны свою первую на Кавказе спортивную базу, которая резко поднимет туризм, альпинизм и горнолыжный спорт среди спортсменов этого общества.
Во второй половине 1964 года к Терсколу, наконец, подошла линия высоковольтной передачи из Тырныауза.
За лето на вершинах побывало 575 альпинистов. Как и в предыдущие годы, большинство из них поднялось на восточную вершину, и только 155 взошли на западную.
В марте—апреле 1965 года на Чегете были проведены очередные соревнования по горнолыжному троеборью на первенство Советского Союза, в них впервые участвовали (вне зачета) зарубежные гости из Австрии, представлявшие отдельные спортивные рабочие команды. Тогда же состоялись соревнования спортивного общества «Спартак» в ознаменование тридцатилетия своего существования, также с участием иностранцев—горнолыжников из Швейцарии.
Постепенно наша первая высокогорная лыжная трасса на Кавказе завоевала мировую известность и зарекомендовала себя как одна из сложнейших горнолыжных трасс мира.
А между тем строительство в Приэльбрусье продолжалось. Летом 1965 года на Чегетской поляне началась сборка (из крупных блоков) восьмиэтажной гостиницы-турбазы для туристов — «Чегет», а в Терсколе, неподалеку от своей старой, восстановленной еще в 1959 году турбазы, Центральный Дом Советской Армии (ЦДСА) приступил к строительству восьмиэтажной гостиницы и ряда сооружений спортивного комплекса.
В недалеком будущем эти гостиницы предоставят своим посетителям комфортабельные условия для полноценного отдыха. К их услугам будет немало интересных туристских маршрутов с посещением знаменитого «отеля над облаками» и выходом на Черноморское побережье Кавказа через перевал Донгуз-орун, у подножия которого ЦДСА в том году организовал «Северный приют».
Осенью склоны Эльбруса вновь огласились стрекотом мотоциклов — наш старый знакомый Берберашвили снова приехал для «въезда» на вершину. Но и на этот раз его постигла неудача—смог добраться только до пятитысячной высоты, а дальше лежал глубокий снег. Машина в нем застревала, несмотря на специально приспособленные лыжи, которые по расчетам должны были ее поддерживать, но на практике погружались в снег вместе с мотоциклом. Оставалось ждать, когда ветер сдует снег со склона (так иногда бывает) и можно будет ехать выше. Но после многодневного ожидания Берберашвили вернулся домой без победы, на которую он надеялся. Эльбрус отбил очередную мотоатаку!
Предпринималась попытка восхождения на Эльбрус на лошадях, но и она не имела успеха — конники вернулись с «Приюта Пастухова» — дальше лежал глубокий снег, и лошади не шли, несмотря на понукания своих всадников, горевших желанием въехать на вершину и установить этим своеобразный рекорд.
...А на «Приюте одиннадцати» жизнь текла как всегда и контингент посетителей оставался прежним. Тысячи «плановых» и «самодеятельных» туристов посещали его в летнее время, любуясь панорамой высокогорного Кавказа. На Эльбрус шли альпинисты — советские и зарубежные, среди которых много было спортсменов из стран социалистического содружества.
С начала октября начала работать иткольская гостиница, рассчитанная на 320 человек. В зимнее время она предназначалась для спортсменов-лыжников, а летом для туристов. Часть здания отвели для иностранных гостей. В Итколе применены новейшие строительные материалы—кругом стекло и бетон, отличная меблировка, лифты, прекрасные комнаты-номера со всеми удобствами, столовая-ресторан шатрообразной формы, бар.
В 1965 году не было альпиниад, обычно проводимых альпинистскими лагерями, поэтому общее количество покорителей Эльбруса несколько снизилось — их было всего 458.
Февраль-март 1966 года ознаменовались ставшими традиционными в Терсколе соревнованиями горнолыжников на Чегете. Основная масса спортсменов размещалась в гостинице «Иткол», но мест там на всех приехавших, не говоря уже о зрителях, конечно, не хватило, и, как во все предыдущие годы, пришлось устраиваться в турбазах «Эльбрус», «Терскол» (ЦДСА) и даже в частных домах.
Многочисленные зрители из городов Кавминвод и Нальчика из-за недостатка мест в гостиницах и турбазах Приэльбрусья, после окончания дневных соревнований разъезжались по домам, с тем чтобы на следующий день снова вернуться и «болеть» за своих любимцев. Кстати, на эти переезды теперь затрачивалось три-четыре часа, так как хорошая асфальтированная дорога наконец связала Приэльбрусье с другими городами и это путешествие не занимало восьми-десяти часов утомительной тряски по многочисленным ухабам и выбоинам, как прежде.
Комфортабельные автобусы и такси стали регулярно доставлять пассажиров из Терскола в Нальчик, Пятигорск, Кисловодск, Минераловодский аэропорт и т. д. Но теперь даже и три часа езды многим казались долгими и утомительными.
Кабардино-Балкарский областной совет по туризму и экскурсиям открыл у верхней станции Чегета небольшую гостиницу с кафе под названием «Ай» — «Луна». Спортсмены-лыжники и многочисленные туристы получили возможность обогреться в теплом помещении, поесть шашлыка, выпить чашку кофе и при желании заночевать.
1966 год был годом крупнейших соревнований по лыжному троеборью на Чегетской лыжной трассе. Там состоялись зональные и финальные соревнования Третьей зимней спартакиады Российской Федерации, финал Второй зимней спартакиады народов Советского Союза, соревнования спортсменов Вооруженных Сил СССР, добровольных спортивных обществ профсоюзов и, конечно, воспитанников детской спортивной школы Приэльбрусья. Приезжали и зарубежные гости — спортсмены из Швейцарии.
Лучшие из лучших увезли к себе на родину многочисленные спортивные награды. Количество дипломантов-лыжников в 1966 году значительно увеличилось.
В августе нальчикский спортсмен Алексей Берберашвили наконец достиг на мотоцикле восточной вершины, правда, не без многочисленных помощников, которые подталкивали тяжелую машину, утопавшую в снегах. Но факт остается фактом — Берберашвили был на Эльбрусе, но спуститься на мотоцикле на «Приют одиннадцати» не смог — не хватило сил. Он вернулся с альпинистами пешком, оставив машину на вершине, где та и простояла до будущего года. А через несколько дней на восточную вершину впервые сел вертолет МИ-4, пилотируемый летчиками из Нальчика—Рахмановым и Хасаншиным. В качестве пассажиров были кинооператор Пятигорской студии телевидения Александр Воеводенко и один из инициаторов этого полета, украинский физиолог Павел Васильевич Белошицкий. Кстати, нальчикские пилоты Ю. Рахманов и М. Хасаншин доказали, что полеты в районе Эльбруса с грузом возможны, хотя и крайне опасны.
Несколько подробнее об этом полете: он не преследовал цели установления какого-то рекорда, а имел чисто практическое значение, его организовали украинские физиологи в научных целях. На борту вертолета находился разборный дюралюминиевый домик, в котором предполагалось организовать на вершине небольшую высотную лабораторию, оснащенную всем необходимым для работы и долговременного пребывания.
Общий вес доставленного груза был около трехсот килограммов. Для облегчения машины сняли пассажирские кресла и другое, без чего можно обойтись в полете. Было опасение, что вертолет на вершине сядет, а взлететь не сможет. К счастью, эти опасения оказались излишними — после посадки, разгрузки деталей домика, традиционных фото- и киносъемок вертолет спокойно взмыл в воздух и благополучно вернулся на свою базу.
Как уже указывалось выше, строители «Большой эльбрусской канатки» до сего времени не решили вопрос, как доставлять многотонные грузы и различные металлоконструкции в район высокогорья, в частности, на «Приют одиннадцати». Дирекция Приэльбрусья поздней осенью предприняла попытку использования на фирновых полях и ледниках мощного гусеничного тягача большой грузоподъемности. Она увенчалась успехом—тягач, управляемый местным жителем балкарцем Назиром Беккаевым, поднялся на высоту выше 4600 метров, почти до скал «Приюта Пастухова», неоднократно преодолевая участки чистого льда и крутизну склонов до сорока градусов.
В конце года пущена вторая очередь канатно-кресельной дороги «Чегет-2», которая на 950 метров удлинила существующую трассу. Теперь ее верхняя станция находится на высоте 3040 метров. Скорость движения кресел несколько увеличена и доведена до двух с половиной метров в секунду — подъем по второй очереди занимает пять минут. «Чегет-2» проходит по более сложной трассе, чем ее «старшая сестра» — первая очередь. Тридцать стальных мачт-опор поддерживают несущий трос, со ста двигающимися вверх и вниз креслами. Отрадно отметить, что вторая очередь выстроена всего за несколько месяцев. Без всякого сомнения, быстрому завершению стройки способствовал опыт, приобретенный во время сооружения первой очереди канатно-кресельной дороги.
В том же году на склонах Чегета смонтировали семисотметровый лыжный подъемник трелевочного типа местного значения. Он установлен несколько в стороне от «канатки» и служит для тренировки горнолыжников в районе, находящемся несколько ниже верхней станции первой очереди.
В последние месяцы года, в ознаменование 50-летия Советского государства, руководством республики было принято решение об организации в будущем году очередной массовой Кабардино-Балкарской эльбрусской альпиниады, с рекордным количеством участников — около трех тысяч человек.
В 1966 году на вершинах побывало 702 человека. Западную вершину победили 206 альпинистов, восточную 496, в том числе и «спустившиеся с неба» — вертолетчики.
В январе—марте 1967 года на чегетских лыжных трассах проводились традиционные соревнования лучших горнолыжников, в которых принимали участие и наши гости — зарубежные спортсмены из разных стран. Золотые, серябряные и бронзовые медали украсили грудь победителей чемпионата 1967 года, завоеванные ими в Приэльбрусье на знаменитом Чегете.
В том году вся страна торжественно отмечала знаменательную дату — пятидесятилетие существования нашего государства, и вполне естественно, что большинство эльбрусских восхождений было посвящено этому. Проведено несколько крупных альпиниад, но особый интерес представляет одна — почти трехтысячная альпиниада Кабардино-Балкарии.
Она проводилась в июле. Свыше 2500 ее участников — рабочих, учащихся и колхозников стали победителями седоглавого великана Кавказа. Среди них находилось немало «стариков» — участников первой альпиниады Кабардино-Балкарии, состоявшейся более тридцати лет назад. Этим восхождением, проведенным в один день (альпинисты поднимались на вершину параллельными колоннами), был побит рекорд посещения вершин за год, установленный еще в 1935 году, когда Эльбрус посетило 2016 человек.
В августе того же года восточная вершина стала самой высокогорной строительной площадкой Советского Союза — украинские физиологи сооружали там свою высотную лабораторию. Эта строительная эпопея была трудовым подарком «сиротининцев» ко дню пятидесятилетнего юбилея нашего государства.
Идея создания этой лаборатории зародилась еще несколько лет назад, но осуществить ее удалось только в 1967 году сотрудникам экспедиции АН УССР, руководимым кандидатом медицинских наук Павлом Васильевичем Белошицким.
Вот что он рассказывает: «...В голове все время вертятся шутливые строчки: «Что нам стоит дом построить? Нарисуем — будем жить!» Однако от «нарисуем» до «будем жить» огромная дистанция. Нам самим пришлось стать и конструкторами и монтажниками. На помощь решили призвать вертолет МИ-4, выручивший нас в прошлом году, только с его помощью и удалось выполнить задуманное.
...Шесть рейсов совершил вертолет из долины реки Баксан, доставляя на вершину десятки панелей для нашего дома. Это было очень трудно в условиях большой высоты и разреженного воздуха. Тем не менее опытные летчики Ю. А. Рахманов (он и в прошлом году участвовал в полете на вершину) и Н. В. Теплов пилотировали вертолет точно и умело. Секции (панели) сгружали в старый кратер, у края которого и решено было строить лабораторию. Детали уже наверху. Пора приступать к монтажу, однако далеко не все участники экспедиции, поднявшиеся на вершину для сборки дома, оказались работоспособными. Отступила даже группа альпинистов, среди которых были известные мастера. Почему? А вот почему: одно дело спортивное восхождение, чисто альпинистского характера с соответствующим режимом подъема, и совсем другое—продолжительная жизнь и физическая работа на большой высоте, где кислорода вдвое меньше, чем в обычных условиях на равнине. Пришлось отобрать самых выносливых: балкарца Шамсудина Байдаева, Александра Красюка и оператора Пятигорского телевидения Александра Воеводенко. Группу «строителей» возглавлял я.
Шаг за шагом, очень медленно, мы идем от «Приюта одиннадцати» на вершину. Вот, наконец, и она. Кавказский хребет как на ладони, сделали несколько снимков, что в здешних условиях далеко не простое занятие. Но, честно говоря, нам было не до красот: надо скорее разыскивать под глубоким снегом все детали будущей лаборатории и смонтировать ее. Розыски и монтаж продолжались трое суток. Искать приходилось ощупью, мы с большим трудом находили отдельные детали. Чуствовалась страшная усталость, хотелось лечь и не вставать, но после кратковременного отдыха в палатке заставляли себя подниматься и вновь приступать к работе. На Эльбрусе всегда дуют сильные ветры с морозом. Пуховые костюмы, теплая обувь и защитные маски хотя и предохраняли нас от обморожения, но все-таки мороз ухитрялся оставлять свои метки ... А иногда приходилось снимать на какое-то время рукавицы и без них завинчивать болты...
...Ужасно болела голова, тяжело приходилось сердцу. Чувствовалась слабость, вялость, совсем не было аппетита. Освежали нас только соки да компоты — на такой высоте постоянно наблюдается сухость во рту. Но постепенно организм привыкал... Наконец работа закончена, и дом-лаборатория готов. Он собран из трехслойных панелей — дюралюминий, пенопласт и пластик. Панели скреплены болтами. Внутренние перегородки из древесно-стружечных плит. Лаборатория имеет окна-иллюминаторы и плексигласовую веранду. И вот четвертые сутки нашего пребывания на вершине проводим уже не в палатке, а в своем доме. Отдохнув и осмотрев проделанное, удовлетворенные спускаемся вниз, в Терскол, к заветному теплу!..»
Так скупо, не рисуясь, без каких-либо прикрас и самовосхваления, ученый Павел Белошицкий рассказывает об этом необычайном строительстве.
Только люди, хорошо знакомые с эльбрусскими высокогорными условиями, могут по достоинству оценить то, что сделано «сиротининцами».
...1967 год стал самым рекордным по количеству восхождений. Наиболее интересным событием было проведение массовой альпиниады Кабардино-Балкарии — 2608 ее участников одновременно стояли победителями на вершине седого Ошхамахо-Минги-тау (Эльбруса). А в летописи восхождений за год значится цифра — 3224. ЗОЮ спортсменов побывали на восточной вершине, а остальные 214—на высочайшей точке Большого Кавказа — западной.
18 января 1968 года было обнародовано постановление Совета Министров Российской Федерации и ВЦСПС «О дальнейшем развитии базы отдыха, туризма, альпинизма, горнолыжного и конькобежного спорта в Приэльбрусье».
Это означало, что в ближайшие годы в Приэльбрусье должны появиться шесть первоклассных высотных гостиниц, несколько туристских баз и альпинистских лагерей. На склонах ставшей знаменитой горы Чегет возникнет ряд новых канатных подвесных дорог, причем одна из них будет маятникового типа, в ее многоместном вагончике любители высокогорья смогут подняться на вершину горы, на высоту более трех с половиной километров.
...Наконец вступила в строй сооруженная из бетона, стекла и пластика пятиэтажная туристская база — гостиница «Азау». Двух- и трехкомнатные, очень светлые, со всеми удобствами номера, прекрасная столовая, холлы, лифты, бар, со ставшим традиционным в высокогорных отелях и гостиницах камином, около которого приятно коротать долгие зимние вечера.
Турбаза «Азау», возведенная на одноименной поляне, на высоте 2200 метров над уровнем моря, является пока самой высокогорной в Приэльбрусье, функционирующей круглый год. Летом в ней будут отдыхать туристы — любители высокогорной природы, а в зимнее время — горнолыжники.
В конце 1968 года вступило в строй и первое высотное здание Приэльбрусья—восьмиэтажная турбаза-гостиница Министерства обороны СССР — «Терскол».
В ней 520 мест, все удобства, прекрасный методический кабинет, знакомящий посетителей с Приэльбрусьем, началом туристско-альпинистского движения среди военнослужащих, просторный клуб с кинозалом, на каждом этаже холлы, столовая-ресторан и, конечно, лифты. Следует отметить, что возведено это здание в короткий срок — всего три года понадобилось военным строителям на его постройку и полное оснащение.
В 1968 году на вершинах Эльбруса побывало 804 советских и зарубежных альпиниста, большинство из них (680 человек) взошли на восточную вершину, и только 124 — на западную.
В начале 1969 года гостеприимное Приэльбрусье принимало большое количество наших горнолыжников— участников будущих соревнований. Победители прежних чемпионатов и их соперники усиленно тренировались» готовясь к предстоящим стартам на «белой трассе», в вновь «Золотой Чегет» одарил своими наградами лучших из лучших горнолыжников.
В этом же году вошли в строй действующих парно-кресельная подвесная дорога на «Чегете» и первая очередь «Большой эльбрусской канатки» от станции «Азау» до станции «Кругозор».
Комфортабельный тридцатиместный вагончик поднимает пассажиров до «Старого Кругозора», откуда открывается вид на пики Главного Кавказского хребта и» конечно, на Эльбрус. Если же совершить получасовую прогулку и подняться на «язык» ледника Малый Азау, то будет видна кавказская красавица двурогая Ушба„ ряд других вечноснежных вершин, а также многокилометровые фирновые поля Эльбруса.
Подъем по канатной дороге — это чудесное воздушное путешествие. Доступно оно людям всех возрастов. Ведь теперь не нужно идти пешком в гору по крутым тропам, истекая потом под жгучими лучами палящего в высокогорье солнца.
Протяженность первой очереди «канатки» — около 2000 метров, перепад высот более 600 метров. Промежуточных опор всего две, и пассажирам иногда приходится «проплывать» в вагончике на сорокаметровой высоте над землей. Дорога «маятникового» типа — на ней два вагончика, один из них поднимается вверх, другой одновременно спускается вниз.
Отныне последним населенным пунктом верховьев Баксанского ущелья стала поляна Азау. Посмотришь на нее и диву даешься, что может сделать Человек! Ведь как все кругом изменилось! Всего десяток лет назад сюда и дороги-то не было — добраться можно было только пешком или верхом. А сейчас на поляну Азау ведет асфальтированная дорога. Прежде там были только балкарские коши, в которых летом жили пастухи, а теперь—высится громада турбазы, неподалеку построены три многоэтажных корпуса Эльбрусской экспедиции Московского университета и начальная станция канатной дороги «Азау» — массивное сооружение из бетона, стекла и гофрированного дюралюминия. Все эти здания прекрасно вписались в высокогорный ландшафт поляны Азау, от которой начинается многокилометровое Баксанское ущелье.
Летом 1968 года украинские физиологи вышли с «Приюта одиннадцати» на восточную вершину Эльбруса для проведения исследовательских работ. Группа, возглавляемая П. В. Белошицким, несла на своих плечах приборы, инструменты и, конечно, продукты.
Вершина уже недалеко, остаются последние метры подъема с тяжелыми рюкзаками, которые «тянут» плечи гораздо сильнее, чем в начале подъема. Но люди идут бодро, предвкушая скорый отдых в высотной лаборатории, построенной в прошлом году.
И вот «сиротининцы» на вершине... Они растерянно смотрят друг на друга, не обнаружив на вершине своего дома: на месте сооруженной с таким трудом лаборатории только обледенелые скалы. Эльбрусские ветры, достигающие на вершине ураганной силы, смели с нее все сооружение и сбросили его с вершины в сторону Ирикского ущелья.
Тяжел был удар, нанесенный природой ученым. Ведь сколько труда, сил и времени было затрачено на постройку этой сверхвысотной лаборатории, и вот вся проделанная работа пошла насмарку. С горечью пришлось констатировать, что этот первый эксперимент оказался неудачным. Впоследствии его решено было повторить, придав зданию более обтекаемую форму.
Пришлось возвращаться на «Приют одиннадцати», не проведя намеченных работ. Уж тут ничего не поделаешь: строга высокогорная природа, от нее можно ожидать и более худших «сюрпризов».
В 1969 году украинцы приступили к строительству в Терсколе двухэтажной стационарной лаборатории. Этот высокогорный исследовательский комплекс, снабженный современным оборудованием, внесет неоценимый вклад в науку по высокогорной физиологии, в частности, о влиянии высокогорья на организм человека.
В том же году Эльбрусская экспедиция географического факультета Московского университета, созданная еще в 1957 году в связи с проведением Международного геофизического года и недавно перебравшаяся из Терскола на поляну Азау, стала именоваться «Эльбрусской учебно-научной станцией МГУ». Она продолжала свои работы уже по программе «Международного гидрологического десятилетия».
Так, в 1970 году проводились работы по изучению режима и динамики кавказского ледника Джанкуат — одного из семи ледников Советского Союза, на которых проводились исследования подобного профиля. Руководил ледниковым отрядом мастер спорта СССР (по альпинизму) старший научный сотрудник МГУ Ю. Г. Арутюнов.
Своеобразно отметили украинские физиологи «День строителя» в 1971 году — в раннее погожее утро их группа, находившаяся на «Приюте одиннадцати», погрузив детали заготовленного из дюралюминия и пенопласта домика, рассчитанного на четырех человек, впряглась в сани и тронулась в путь, держа направление на скалы далекого «Приюта Пастухова».
Труден был подъем этих пятерых энтузиастов, добровольно взявших на себя нелегкую миссию Транспортников и монтажников-высотников. Несмотря на то, что до «Приюта Пастухова» всего четыре километра пути, А. Красюк, А. Шаповалов, И. Литошенко, И. Лановенко и их руководитель П. Белошицкий затратили на его преодоление около восьми часов. Крутизна склона нередко доходила до 30 градусов, приходилось «ехать» большими зигзагами, снежные участки чередовались с обледенелыми. Поздно вечером уставшие «сиротининцы» возвратились на «Приют одиннадцати», с тем чтобы на завтра повторить эту транспортную эпопею и доставить последний груз на скалы «Приюта Пастухова».
Домик смонтировали на небольшой заранее выбранной и подготовленной площадке и, учитывая печальный опыт, надежно укрепили его тросами и обложили крупными камнями. В будущем он будет служить ученым промежуточным пунктом для проведения физиологических исследований и базой для акклиматизации при их подъемах на вершины Эльбруса.
В 1972 году в Терсколе было завершено строительство высокогорной лаборатории украинских физиологов, получившей название — «Эльбрусская медико-биологическая станция института физиологии АН УССР» («ЭМБС»). Станция оснащена первоклассным оборудованием с применением всех технических новшеств в этой области науки. Это научно-исследовательское учреждение, полностью обеспеченное высококвалифицированным персоналом, возглавил уже известный читателю один из молодых «эльбрусцев» — кандидат медицинских наук Павел Васильевич Белошицкий.
... С 1972 года «Приют одиннадцати» полностью подступил в распоряжение «самодеятельных» туристов. В прежние годы для них там не оказывалось мест для ночлега. Они вынуждены были в день прихода на приют спускаться вниз, лишая себя редкой возможности полюбоваться таким прелестным зрелищем, как восход солнца в высокогорье. Дело в том, что во время летнего сезона большие группы «плановых» туристов 46-го и 297-го маршрутов, путешествовавших по всесоюзным маршрутам, ведущим к Черному морю, два дня проводили на турбазах «105-й пикет» и «Приют одиннадцати» и, естественно, занимали все места. С 1972 года, ввиду строительства Ингурской ГЭС и новой автодороги в Сванетии, функционирование этих маршрутов было временно прекращено и турбазы Приэльбрусья разгрузились, чем воспользовались «самодеятельные» туристы. Теперь для них нашлись свободные места, в том числе и на «Приюте одиннадцати», где можно было пробыть не пару часов, а пару дней для осмотра всех достопримечательностей высокогорья и вволю полюбоваться двуглавым снежным великаном Кавказа — Эльбрусом.
В 1973 году в Терсколе на базе «ЭМБС» (совместно с Министерством здравоохранения Кабардино-Балкарии) был проведен первый в Советском Союзе симпозиум по молекулярным основам адаптации и гипоксии. В его работе приняли участие известные специалисты, такие, как Н. Н. Сиротинин, В. А. Энгельгардт, 3. И. Барабанова, С. А. Нейфах и другие.
В 1974 году Институтом физиологии имени Богомольца АН УССР был выпущен в свет информационный сборник «Горы и здоровье», подытоживший громадную работу, проделанную в Приэльбрусье экспедицией за многие годы. В предисловии к нему академик Николай Николаевич Сиротинин, в частности, указывает: «Горы — источник здоровья. В нашей стране имеются необъятные горные просторы. Чтобы максимально использовать их оздоровительный эффект, необходимо всесторонне изучить, как влияет горная акклиматизация на организм, разработать оптимальные варианты и механизм акклиматизации.
... Для лечения больных психическими заболеваниями метод высокогорной акклиматизации уже нашел практическое применение. ...Начатое нами изучение возможностей лечения бронхиальной астмы, в условиях ступенчатой акклиматизации, было продолжено многими другими исследователями. В настоящее время внедряется в практику лечение бронхиальной астмы в условиях высокогорья предложенными нами методами».
В заключение Н. Н. Сиротинин подчеркивает: «Созданная в Приэльбрусье медико-биологическая станция, представляет возможность вести исследования на более высоком уровне, изучать интимные механизмы влияния высокогорной акклиматизации на организм».
За период с 1969 по 1976 годы Эльбрусская учебно-научная станция Московского университета, возглавляемая Юрием Георгиевичем Арутюновым, проводила свои работы по широкой программе.
Георгий Казимирович Тушинский, ныне профессор, доктор географических наук и заслуженный деятель культуры РСФСР, в свое время организовавший экспедицию МГУ, и поныне является научным руководителем всех работ, проводимых станцией.
Летом 1976 года Эльбрусскую станцию МГУ посетили участники проходившего в Москве Международного географического конгресса. Гости познакомились с работами, проводимыми на станции и высоко отозвались -об их качестве. С большой похвалой они говорили о спортивном комплексе нашего Приэльбрусья.
В этом же году строители-высотники заканчивают вторую очередь «Большой эльбрусской канатки» от станции «Кругозор» до станции «Мир», которая сооружена на высоте 3470 метров.
Этот участок канатной дороги проходит уже над ледниками и вечными снегами Эльбруса. Протяженность второй очереди равна тысячи пятистам пяти метрам, с перепадом высот в пятьсот пятьдесят метров. Промежуточная мачта-опора всего одна, наибольший пролет между ней и станцией составляет девятьсот девяносто четыре метра. Скорость движения по канату двадцатипятиместного пассажирского вагончика равна шести метрам в секунду.
С пуском второй очереди «канатки» «отель над облаками», как издавна величают высокогорную турбазу «Приют одиннадцати», стал более доступен для туристов,. ведь теперь, без какой бы то ни было затраты сил, можно будет подняться по канатной дороге до станции «Мир», от которой до «Приюта одиннадцати», как говорится, «рукой подать»!
... С июня 1977 года, после пятилетнего перерыва, «Приют одиннадцати» вновь начнут посещать туристские группы 46-го и 297-го всесоюзных Черноморских маршрутов. А пока здесь ведут свои работы украинские физиологи, останавливаются горные туристы и многочисленные альпинисты, которые, как и прежде, следуют через него на вершины двуглавого Эльбруса...
