К вопросу подъёма на гору Верблюд мы подошли фундаментально: было решено, что будем на неё подыматься по южным отрогам, дабы не мучится на неисследованных северных склонах. Тем более, судя по карте, северные склоны (те которые обращены к Волге) достаточно круты. Как оказалось в дальнейшем, эти наши опасения несколько преувеличены, и подъём на Верблюд не сложен с любого направления. Лишь бы погода была сухая: в дождь склоны размокают и становится достаточно скользко.

Всю ночь шёл проливной дождь, сменившийся под утро противной унылой моросью. В голове мелькала мысль, что не плохо бы было пополнить запасы воды, но выбираться из тёплого спальника под под капли дождя совсем не хотелось. Тук-тук-тук - навеваются грустные мысли. И как не грустить, после нужно будет обязательно просушить палатку, тент палатки, тент, которым укрывали наш слабенький костёр. А время то уходит.

Но не смотря на нашу лень и дождь, где-то в 12 часов пришлось двинуть дальше. Кстати, утром пару раз туда-сюда мимо лагеря проехал трактор. Двинулись той же дорогой на север, постепенно углубляясь в Самарскую Луку.

Кстати, пространство в доль дорог в Жигулях достаточно замусорено: постоянно попадаются пустые пластиковые и стеклянные бутылки, обрывки тряпок, обуви, бумаги, что несколько портило впечатление от дикой природы. Так хотелось ощутить себя первопроходцем, а тут БАХ - пара заросших бетонных плит в лесу валяется.

Ну так вот, сначала дорога была достаточно чётким и наезженым просёлком, который довёл нас до лесозаготовительной делянки. Видимо утренный трактор таскал брёвнышки. За лесопильной делянкой дорога постепенно превращалась еле примятую полевую тропу, которая постепенно сошла на нет и пропала.

Короче, мы заплутали. Не то чтобы мы не знали где мы. Мы даже знали, в какой стороне приблизительно находится Верблюд. Просто хотелось дороги. Хоть какой-нибудь дороги. Чтож, надо осмотреться: Эд пошёл на восток, а я начал описывать длинную петлю на запад - юго-запад. Эд обнаружил заросшую подлеском просеку на север, мне же повезло больше - на юго-западе я обнаружил просёлок идущий практически точно на запад. Логика подсказала, что лучше всётаки идти на запад.

На пути к этому просёлку находились две ямы, где мы с успехом помыли наши грязные каны (по причине дефицита воды, мы не мыли каны нашей питьевой водой), двинули дальше. Дорога нырнула в лес и нас снова обступили деревья. Не знаю как кому, но эта дорога напоминала кадры из плохого кино о постядерном будущем: деревья упавшие и перегородившие нам дорогу, гигантские муравейники теснящиеся у обочины, нетронутая опавшая листва на колее, противный ливень, заливающий лицо, таинственное поскрипывание окружающего леса. Такая трудно проходимая дорога мало похожа на зимник Подгоры-Ширяево. Утешало одно, в Жигулях заблудиться не возможно, так как с севера, юга, и востока они омываются Волгой.

Внезапно мы выходим на перекрёсток и обалдеваем. наша дорога вливается в нечто, что дорогой назвать язык не поворачивается: этакое месиво чёрной грязи глубиной по щиколотку, а то и по колено. Но явно по этому морю грязи ездят, и не только зимой, но и летом. Значит до этого мы всётаки шли не по зимнику. У Эда берцы, у меня резиновые сапоги, которые я одел утром вместо привычных кроссовок, а Саше повезло не слишком. У неё кроме кроссовок ничего нет.

Саша: У меня действительно были кроссовки, но я не жалею. В них идти удобно. А чтобы ноги чувствовали себя более или менее комфортно, я одевала носки махровые, потом пакеты полиэтиленовые, потом опять носки. Помогает. Потом я подумала, что еще в пакеты можно положить бумаги или газет.

Делаем вдох и начинаем месить грязь. Теперь нам становится ясно, почему прерывается на лето транспортное сообщение между Подгорами и Ширяево. По такой жиже могут ездить лишь трактора да армейские Уралы.

Солнце начинает припекать, а мы продолжаем двигаться вперёд, попутно обсуждая легенды Жигулей. На данный момент нас более всего занимает та версия, что в Жигулях находится подземный секретный пункт управления для нашего правительства на случай войны. То что в Самаре есть бункер Сталина, куда теперь даже водят экскурсии, мы уже знаем. На счёт подземелий в Жигулях ходят же упорные слухи. Тем более настораживает закрытый статус Самарской Луки. Пусть она и национальный парк, но почему доступ туда только с разрешения администрации. А судя по заброшенности края, эти разрешения практически не даются.

Лосиный остров в Москве - тоже национальный парк. Но доступ туда свободен. Вполне понятен закрытый статус Жигулёвского заповедника - заповедник всё-таки.

Ещё одно противоречие: хоть Самарская Лука и Национальный парк, там вовсю ведутся лесозаготовки (Например недалеко от сел Ширяево и Подгоры), да и охота там возможна (мы видели в лесу полуразрушенные загоны и специальные замаскированные домики для охотников). Короче полный бред.

Озадачил нас и Эд, заявивший, что две круглые ямы у дороги, мимо которых мы проходим, диаметром метров по 10-15 являются взрывными воронками. Ещё большее удивление мы испытали, когда обнаружили в лесу (в метрах семи от дороги) две железобетонные плиты. Судя по деревьям, которые просто вросли в эти плиты, бросили их в лесу лет сорок назад. Сходимся в одном, Жигули и Самарская Лука достойны более пристального внимания и исследования.

А тем временем, дороги на нашем пути ввергают нас в состояние лёгкой паники: они сходятся и расходятся, появляются и пропадают. Мы тупо смотрим в карту и угораем: судя по карте, есть только две дороги из Подгор в Ширяево, которые на полпути сливаются в одну. Если же верить реальности, этих дорог не меньше десятка. Приходится пользоваться испытанным методом: идём дорогами, которые ведут на север и на восток. Так мы хоть как-то выдерживаем направление. Попутно решаем, что в следующий раз надо будет обязательно прихватить шагомер, что отсчитывать пройденное расстояние - это должно упростить ориентирование и отсчёт пройденого пути. Я же жду характерного Z-образного изгиба дороги, который бы сигнализировал, что мы на подходе к Ширяево.

Время уже к вечеру, но ни каких характерных изгибов нет. На очередном привале, когда мы отдыхаем, Эд сбросил рюкзак и ушёл вперёд на разведку, откуда он и приносит утешительную новость: дорога поворачивает и кажется, что нужным нам образом.

В процессе рассказа Эд стряхивает с себя клещиков и борется с ними "по интеллекту": отрывает им головы. Я же на себе клещиков не нахожу и грустно про себя прикидываю, сколько их уже впилось. Логика железная: если на одежде их нет, значит они под одеждой. Впрочем, как потом выяснилось, опасался я напрасно.

Эд принёс ещё одну радостную весть, у дороги обнаружен колодец. Мы с Сашей хором кричим: "Вода!!!" - но Эд грустно говорит, что колодец завален пустыми бутылками и человеческой бытовой дрянью. Мда. Коментарии тут излишни. И даже дело не в том, что у нас на троих осталось литра полтора воды, как минимум до завтрашнего обеда, когда мы планируем выйти к Волге. То есть горячий ужин и завтрак с чаем нам не светят. Просто среди дикой природы проявления такого человеческого свинства смотрятся чрезвычайно ярко и неприятно. Когда мы вышли из Подгор на дорогу в Ширяево, Саша даже начала подбирать мусор и складывать его с собой. Но потом бросила это дело, уж слишком много для нас троих мусора стало попадаться. Сами-то мы давно и достаточно быстро привыкли не сорить в лесу, по этому, люди, которые гадят чуть ли не под себя, смотрятся весьма и весьма...

Дорога пролегает между двух холмов мы медленно доходим до поворота дороги налево. Очень неудобно идти по склону холма, пробираясь через буреломы и завалы. Но это единственный выход, так как дорога, пролегающая ниже практически не проходима.

Встали. Эд снова, бросив рюкзак, идёт на разведку на противоположную сторону дороги (так и хочется сказать "на другой берег дороги") и скрываеся из глаз, взобравшись на гору. Я же решаю исследовать нашу сторону и начинаю восхождение по дороге, которая забирается в гору на юго-восток. Есть подозрение, что это та самая дорога, которая обозначена на карте слабым пунктиром, и должна нас вывести на южные отроги горы Верблюд. Только на карте она идёт не на юго-восток, а на северо-восток. Но после всех петляний, вихляний и мотаний, после того, как мы обнаружили в Луке множество не обозначенных на карте дорог, мы карте не верим и готовы на любые сюрпризы.

Подымаюсь наверх и попадаю на лесную вырубку: пни, груды сучьев, ошмётки коры, рваные тряпки, мусор - настоящая дикая природа. После вырубки дорога поворачивает на север, и я всё больше склоняюсь к тому, что эта та самая дорога, что нужна нам.

Спускаюсь в низ и докладываю ситуацию Саше. Вскоре приходит Эд, и сообщает, что с его стороны на горе тоже вырубка, а на северо-западе видны дымки. Облегчённо вздыхаем, видимо это Ширяево, а значит мы на правильном пути. Эд предлагает встать на его вырубке и заночевать, я же предлагаю подняться по дороге в гору и встать на ней. Во-первых, от Ширяево подальше, а во-вторых, к Верблюду поближе. Так и решаем.

Карабкаемся задыхаясь вверх по склону через вырубку и тут Эд совершает находку: находит запечатанную, неиспользованную пачку презервативов. "Это - ЗНАК!" - с придыханием говорит Эд. Мы смеёмся. "Это значит, что мы на правильном пути" - продолжает Эд. "Точно: это значит, что мы е#$%ся. А судя по всему будем е#$ться и дальше."

Подымаемся наверх и начинаем выбирать место для ночёвки. Первоначальная идея встать на вырубке отвергается практически сразу: уклон слишком велик - так что, встаём в лесу. Эд начинает плотоядно потирать руки: "Эх, сейчас костёрчик сообразим, супчик сварим." На что мы с Сашей хором восклицаем: "Да ну его!". Эд, глядя на наши усталые лица, понимает, что дальнейшие разговоры на эту тему бессмысленны. Нам на фиг не нужен костёр, нам на фиг не нужен горячий ужин. Нам хочется одного: упасть и замереть. Эд вздыхает: "Ну, чтож, ставим палатку и баиньки."

Ставим палатку и падаем в неё. Наверно, это был самый тяжёлый день за всё время похода. Но и прошли мы в этот день самое большое расстояние, заплатив за это гудящими ногами и разламывающимися плечами. Один только Эд, как огурчик: всё ходит вокруг палатки, переодически начинает напевать (причём за гитару так и не берётся, что для него достаточно не обычно).

Меня начинает терзать любопытство и я выбираюсь из палатки наружу. Эд бродит вокруг с задумчевым видом, оглядывается по сторонам, подымает с земли какие-то листочки, внимательно их рассматривает, роняет на землю и бредёт дальше. Я озадачен. Эд смотрит на меня грустным взглядом:

– А я уже два дня не курю. Эх. Покурить бы...

– Ну покури

– Так нечего же. Я последние сигареты Ире отдал, когда они от нас в Самару уехали.

– Ты настоящий мужчина, Эд. Ты пожертвовал ради женщины самым дорогим. – на его лице смесь гордости и сожаления.

– Говорят, что дубовые листься можно курить. – Снова вздыхает. — Слушай, Миша, а у тебя вроде бы чай в пачке был?

– Был.

– Давай! – Эд напоминает начинающего моржа, который наконец-то решился нырнуть в прорубь.

– Держи!

Эд берёт газетный клочок и начинает его ловко скатывать в трубочку. Я с искренним интересом наблюдаю за процедурой. Усталость забыта, желудок уже не урчит от голода. Эд колдует.

Давай закурим, товарищ, по одной...

Помнится была у меня одна... Ну, это не важно. Поехали мы с ней к ней на родину, в деревню, к её отцу. Да тут деньги у нас все и вышли. Что делать? Курить-то хочется. На счастье дед самосад растил. Тогда-то я и научился самокруточки делать... – а сам глаза закатил (воспоминаниям, дескать, предался).

Да только что-то не очень у него получается: чаёк просыпается и самокруточки. Вздохнул он, и решил делать простую козью ножку, чтоб не мучится и закурил. (Надо честно сказать, что утром он всётаки сделал великолепную самокрутку - мастерство не пропьёшь). Ах, какой был аромат! А какие жуткие рожи Эд корчил! Да, чай со слоном покрепче Беломора будет. Я предложил ему покурить в палатке, чтоб разогнать комаров и клещей, но честный Эд сказал: "Да ты что! Я же вторую за один вечер не осилю выкурить!"

Перекурил Эд, и полез в палатку, где мы уже с Сашей сухим пайком разминались. Готовить горячее сил не было, да и вода, как я уже писал, на исходе была. На троих около литра осталось. Я себя ругал почём зря, ведь прошлой ночью шёл дождь, надо было не полениться, вылезти из палатки, растянуть тент и набрать воды! Сейчас бы горя не знали. Сам для себя решил, если этой ночью тоже дождь будет, наберу воды обязательно.

Видимо небеса мои молитвы услышали, и дождь пошёл. Пришлось нам с Сашей вставать из тёплых спальников, одеваться и идти под дождь. Утром когда встали, нас ждал сюрприз. Во-первых, вода стекала с тента совсем даже и не в подставленный кан, а прямо на землю, так что воды набралось не больше литра. А во-вторых, эта вода противно отдавала резиной. Так что, ни кто её не рискнул пить, кроме меня.