Написать книгу меня заставила нужда. На протяжении многих лет я, как могла, увиливала от домашнего хозяйства, прикрываясь то работой, то детьми, то изучением шведского языка, то еще чем-нибудь, столь же нужным и важным. На деликатные намеки мужа я отвечала, что сейчас, к сожалению, совершенно нет времени, но когда я брошу работу, а дети вырастут, для него наступит райская жизнь.

Дети выросли, работу я бросила, но тут во мне внезапно пробудилась огромная тяга к земле, и я стала дни и ночи проводить на садовом участке, на котором до тех пор не появлялась двадцать лет. Однако, возможно, оттого, что среди моих предков до пятого колена не было землепашцев (зато было полно военных), тяга к земле проявилась у меня в каких-то извращенных формах.

Первым делом я соорудила альпийскую горку, а оставшиеся камни живописно разбросала по всему участку среди травы и сорняков. Ходить по участку стало не удобней, чем по минному полю, а объективно даже и опасней, поскольку камней в траве и миноискатель не покажет.

Из сорняков выглядывают туи, рододендроны и другие неовощные растения, которые можно отнести к условно съедобным. (Как учат в Школе выживания, в принципе съедобны все растения; другой вопрос, что после употребления некоторых из них выжить становится намного труднее.)

Для получения максимального эстетического эффекта я постоянно меняю местами все растения на участке кроме двух вековых дубов. Чтобы приобрести специальные знания, мне пришлось записаться на курсы ландшафтной архитектуры, а чтобы развить в себе чувство прекрасного - на курсы плетения из лыка и лозы. Муж высказался в том смысле, что едва ли мне это очень пригодится, и, конечно, оказался неправ: на первых же двух занятиях меня научили плести лапти.

До поры до времени муж относился к моей деятельности по совершенствованию природы вполне лояльно и даже подарил мне на Международный женский день титановую лопату. Но в какой-то момент у него возникло подозрение, что разбрасывание камней, хотя бы и на художественной основе, отнимает не так уж много времени и, возможно, его удастся сочетать с работой по дому. При этом он не стал ходить вокруг да около, а, пройдя в прошлом уникальную школу члена КПСС, незамедлительно приступил к самым решительным действиям: принял постановление о дальнейшем подъеме домашнего хозяйства в нашей семье.

Я сразу же предположила, что подъем чего бы то ни было без крупных кредитов невозможен, и для начала предложила выделить мне целевой кредит - на покупку итальянских осенних сапог.

Следующий кредит был валютным и пошел на оплату командировки в Грецию - для ознакомления с состоянием домашнего хозяйства в Спарте. Однако, уже на месте, вламываться в чужие дома под видом санитарной комиссии показалось мне не вполне удобным и почти все время пришлось провести на пляже. В отчет о командировке я включила посещение Акрополя и изучение черепков посуды и другой древнегреческой утвари.

После моего рассказа о красоте Парфенона муж сказал, что хотел бы жить, как древний грек: если я возьму на себя все хозяйство, он обещает после работы декламировать из Гомера и учиться играть на флейте.

Мне это предложение не показалось слишком заманчивым. Скорее наоборот. Стало ясно, что мне необходимо срочно найти себе достойное занятие, не оставляющее возможности отдаться домашней работе.

Перебрав в уме все доступные современной женщине виды деятельности, не требующие как физического, так и умственного напряжения, я обнаружила, что таких, на удивление, мало. По крайней мере, в нашей стране. Поясню.

Больше всего мне бы подошла работа гейши, которая, как я понимаю, заключается в том, чтобы, сидя на полу в красивом кимоно, разливать чай и вести умную беседу. Откровенно говоря, я подозреваю, что пить чай за умной беседой - мое призвание; из меня вышла бы первоклассная гейша.

Судьба, однако, распорядилась иначе, и вместо искусства чайной церемонии мне пришлось изучать сопромат с теорией машин и механизмов в МВТУ имени Баумана, а вместо упоительного общения за чаем с тонкими ценителями изысканных бесед - диктовать по телефону данные о конъюнктуре мирового рынка машин и оборудования оперативным работникам Минвнешторга. Как говорили в старину, хотелось жениться, а довелось постричься...

Так вот, подыскать достойное и необременительное занятие оказалось не таким простым делом. После того, как я напряженно продумала полчаса, я решила, что второе по доступности, но при этом безопасное - написать книгу.

Во-первых, для этого совсем не обязательно хоть что-то знать. Можно не знать вообще ничего, поскольку это творческий труд, а не школьное сочинение на заданную тему.

Во-вторых, для этого совсем не обязательно хоть что-то уметь делать: ни вышивать гладью, ни играть на скрипке, ни работать на токарном станке - ничего! Все великие писатели, а тем более поэты - тому доказательство: никто из них не умел делать абсолютно ничего.

Пример Льва Толстого, который на глазах всех яснополянских жителей демонстративно пытался шить себе сапоги, только подтверждает общее правило.

А уж о его попытках научиться косить лучше вообще не вспоминать (лично мне это напоминает, как я училась водить машину, с той лишь разницей, что великий классик пытался косой срезать сегменты земного шара, сделав его плоским, а я норовила снести автомобилем углы окрестных домов, придав им форму шестигранника).

Если бы великий писатель продолжал покупать готовую обувь, а косить траву предоставил мужикам, возможно, в русской литературе несколькими гениальными романами было бы больше, потому что те произведения, которые он родил, оторвавшись от дратвы с шилом ("Три медведя", "Девочка и грибы"), конечно же, заметно слабее тех, что он написал раньше ("Анна Каренина", "Война и мир").

Другой пример - Чехов. Рассказы он писал, пока ничего делать не умел, а когда научился лечить, написал "Чайку". Это ли не доказательство?

Итак, я объявила мужу и сыну, что пишу книгу ("...так, кое-что о жизни..., что-то вроде "Тихого Дона"...), и по мелким бытовым вопросам, связанным с ведением домашнего хозяйства, прошу меня не беспокоить.

Говоря о "Тихом Доне", я подразумевала большое эпическое полотно, неспешное создание которого займет у меня лет пять, а, может, и все десять. Но, похоже, мои родственники поняли меня иначе: уже через пару месяцев они потребовали представить им результат моего труда - в трех экземплярах, отпечатанным на машинке через два интервала.

Результат - перед вами. И прошу не судить меня слишком строго: ведь вы уже знаете, что написать эту книгу меня заставила тяжелая жизненная необходимость.

ПРИМЕЧАНИЕ: Подросткам (за исключением учащихся ПТУ) эту книгу читать не рекомендуется, так как у них может сложиться неверное представление о браке и семье.