Свободный туризм. Материалы.
ГлавнаяПриглашаю/пойду в походПоходыСнаряжениеМатериалыПутеводителиЛитератураПовествованияЮФорумНаписать нам
Фото
  Литература     Восьмитысячники     Антарктида     Россия     Беллетристика  


Аннотация

СНОВА ТРУБИТ ТРУБА

Развилка дорог

Специальность - гляциология

Неожиданный звонок

Еду к американцам

Дорога ведет в Карачи

В итальянском "Дугласе"

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА МАК-МЕРДО, СЕР»

Первые американцы

В Крайстчерче

Штаб операции "Глубокий холод"

Перелет в Мак-Мердо

Первый день новой Антарктиды

"Добро пожаловать на Мак-Мердо, сэр!"

На Южном полюсе

Обратно в Мак-Мердо

НАЧАЛО ЗИМОВКИ НА ОСТРОВЕ РОССА

Железнодорожный вагон и горная хижина

Знакомство с Мак-Мердо

"Куда садиться, Игор?"

"Полевой ассистент" Дейв Кук

Рыбацкий дом

Офицерская кают-компания

Русский класс

Баллада о флагах

Научная группа Мак-Мердо

ЗИМА ГОДА СПОКОЙНОГО СОЛНЦА

День зимнего солнцестояния

Чифы

НА ЗЕМЛЕ ВИКТОРИИ

Тайна горячего котла

Метеориты Антарктиды

Загадки островов Дейли

"Le Roi est mort. Vive le Roi!"

Фотографии-1

Фотографии-2

Год у американских полярников - И.А. Зотиков

НАЧАЛО ЗИМОВКИ НА ОСТРОВЕ РОССА

Железнодорожный вагон и горная хижина

Вернувшись из поездки на Южный полюс, я начал более детально знакомиться с Мак-Мердо. Оказалось, что жизнь на станции концентрировалась вокруг двух малосоприкасающихся друг с другом центров, что здесь существует два круга людей - ученые и военные. Научный персонал станции помещался в длинном домике, своей островерхой крышей и ненужным в Антарктиде балкончиком напоминающем туристскую горную хижину. Домик вытянулся параллельно берегу пролива, отделяющего остров Росса от материка. В стену этого здания, обращенную к проливу, было вмонтировано большое зеркальное стекло. Таким образом, те, кто находился в помещении, могли через широкое окно видеть и пролив Мак-Мердо, и далекие живописные горы Земли Виктории, и противоположный обрывистый берег пролива. Картина была под стать видам лучших курортов. Домик этот и назывался "шале" - "горная хижина".

Рядом, чуть дальше от берега, через накатанную и оживленную дорогу стоял кажущийся низким, похожий на голубую коробку одноэтажный дом с редкими, расположенными у самой крыши окнами. Это было только что отстроенное здание биологической лаборатории. Ведь основные работы того года в Антарктике должны были быть связаны с биологией рыб и морских организмов. Эти-то работы и должны были вестись в новой лаборатории.

Еще дальше от берега стояло высокое здание с двускатной крышей, похожее на деревенскую кузницу, с широкими воротами с двух сторон. Это действительно был гараж-мастерская, в которой всегда, заняв все помещение внутри, стоял полуразобранный грузовик или гусеничный вездеход.

За гаражом начинался чуть припорошенный мокрым снегом склон, сложенный, казалось, только темными и мелкими кусками лавы и вулканическим шлаком и пеплом. По этому склону круто вверх уходила накатанная дорога со следами автомобильных шин. Справа от нее стояли два огромных здания или сарая, сделанных из толстых листов железа. Это были склады приборов, оборудования и снаряжения научной группы. Слева на склоне, насколько хватало глаз, простиралось беспорядочное нагромождение труб, балок, досок, огромных катушек кабеля и другого имущества, которое хозяева из научной группы считали возможным хранить на улице. Слева от шале, вверх по склону, стоял небольшой, длинный, похожий на железнодорожный вагон дом с окнами, расположенными где-то возле крыши. Весь дом, включая и окна, был окрашен в мышино-серый цвет. Это был "слиппинг квортерс", то есть спальное помещение научной группы. Сюда-то меня и привели сразу же из шале, как только я прилетел в Мак-Мердо.

Меня сопровождал научный руководитель зимовочной партии Мак-Мердо - биолог Артур Дифриз, молодой, худой, очень быстрый человек с ржаными, закрученными на концах усами.

Длинный коридор дома был похож на широкий коридор пассажирского отсека парохода. По обе его стороны были двери как бы маленьких кают. Собственно, это были не двери, а "гармошки", сделанные из мягкого материала типа плотного брезента или кожи. Твердой была только вертикальная доска с ручкой и замком, двигающаяся вправо и влево по рельсам на полу и сжимающая или растягивающая гармошку. Половина из этих дверей была открыта. В некоторых "каютах" было темно. Маленькие окна под потолком наглухо закрыты от света. В других же комнатках, хотя и пустых, горел свет. Проходя мимо, я конечно же с любопытством заглядывал внутрь, кося глазами, и в каждой из комнаток меня удивлял страшный хаос из подушек, одеял, ботинок, сушившихся носков, раскрытых на середине книг.

Одна из таких комнаток, крайняя, предназначалась мне. Я вошел.

Комнатка и по размерам и по содержимому в ней действительно была похожа на каюту. Слева от входа у стены - две койки, одна над другой. У стены против входа - небольшой металлический письменный стол с настольной лампой. Вторая лампа, дневного света, помещалась там, где в порядочной каюте должны бы быть иллюминатор или окно. По сторонам от лампы были укреплены железные полки для книг. Стена напротив представляла собой большой, с несколькими дверцами и ящиками шкаф для вещей, который тоже был сделан из металла, окрашенного, как и все в домике, в казенный серый цвет.

- Располагайтесь, комната ваша, - сказал Артур Дифриз. - Зовите меня в дальнейшем просто Арт. Меня все так зовут. Вы устраивайтесь, я вернусь минут через двадцать.

Помещение показалось мне удобным. Правда, я почти сразу забил его ящиками с книгами, тюками с советской и американской полярной одеждой. Когда я стал расставлять книги на полках, то обратил внимание, что одна из них была наполовину занята каким-то прибором с несколькими кнопками и двумя красными сигнальными лампочками. Мой провожатый перехватил мой взгляд:

- Пусть этот аппарат пока постоит здесь, - сказал он.

Я утвердительно кивнул. Откуда мне было знать, что с маленьким приборчиком, оставленным предшественником, у меня будет много хлопот и беспокойств. В первую же ночь я был разбужен резким, требовательным, прерывистым сигналом зуммера. Я открыл глаза. В абсолютной темноте комнаты зловеще вспыхивала сочным красным огнем и снова гасла сигнальная лампа того прибора. Звучащий в тишине и темноте ночи почти как сирена зуммер и вспыхивающие лампочки явно и настойчиво предупреждали о чем-то, что должно было вот-вот произойти, но что, по-видимому, можно было еще предупредить. Но что? Я вскочил с постели, зажег свет. На приборе не было никаких надписей. Только под одной из кнопок было написано: "Релиз". Слово было мне непонятно. Я выскочил, как был, босиком, в коридор. Темно, из некоторых открытых дверей доносились сопение и храп спящих. Что же случилось? Что же делать? Что же делать, чтобы спасти... Но что? И как? Я достал словарь, лихорадочно нашел слово "релиз". "Освобождение, избавление, облегчение, разъединение, сбрасывание (авиабомбы), раскрытие (парашюта), пустить (стрелу из лука)..." - прочитал я в толстом "Мюллере". Ага, значит, надо, наверное, что-то сделать, повернуть тумблер, нажать кнопку. А вдруг сломается, или сгорит, или взорвется что-нибудь? Но лампы мигали еще тревожнее, сирена зуммера ревела в ушах еще громче.

Я нажал одну кнопку - ничего. Нажал вторую - и вдруг все погасло. Наступила тишина. Я посидел немного, принюхиваясь, не запахнет ли паленым, и лег спать с чувством, что я спас Мак-Мердо. Еще несколько ночей боролся я в своей комнате с чем-то неизвестным, пока мой язык не стал достаточно хорош, чтобы у меня появилась возможность все рассказать коллегам. Они посмеялись, отсоединили провода, сняли прибор и рассказали, что здесь до меня жил специалист, чьи приборы начинали врать, если в системе электрического питания падало напряжение. Вот он и сделал автоматику, которая поднимала панику, когда в электрической системе Мак-Мердо случались резкие сбои. Своим переключением тумблера я "говорил" автоматике, что хозяин проснулся, понял и встает, чтобы записать время сбоя и принять меры. Ну а для себя в ту памятную ночь я выучил на всю жизнь еще одно английское слово, первое из многих, которые выучил здесь в аналогичных ситуациях.

Мне понравилась моя комната. Я еще не знал тогда, что быстро превращу ее в такую же свалку из носков, книг и сушившейся обуви, как сделали другие, и буду приходить сюда только для того, чтобы, не зажигая света, раздеться, лечь спать, а утром как можно быстрее встать и уйти.







  
Узлы рассортированы по алфавиту Узлы № 102 123. 102. Лиановый надежный узел для связывания тросов. Крепко держит при очень большой нагрузке. Очень легко развязывается после снятия нагрузки, если сдвинул любую из петель вдоль соответствующего коренного конца. Держит
Нас стало 15 человек! Вместе с нами по Чусовой плывет группа моральной поддержки, наши болельщики. На ночевках количество ртов возрастает до 19 за счет четверых из машины сопровождения, путешествующей вдоль реки там, где это возможно. Ошибка,
Высокий Алай. Перевал Дугоба (4530 м, 2Б*) расположен на скаль но ледовом участке гребня, который простирается в строго широтном направлении от вершины Акташ (4970 м) на запад. От подножия перевала Новичок (см. стр. ПО) выходим с правобережной морены на ледник
Редактор Расскажите
о своих
походах
Обычно небольшая по весу и по размерам палаточная печь в лыжном походе столь сильно влияет на все лагерное хозяйство, быт, состав работ и распределение стояночного времени, что почти каждая группа использует, а в большинстве случаев и изготавливает эту печь по своему. Вариант, о котором идет здесь речь, необычен тем, что печь снабдили автоматическим
1983 г. При оценке туристских походов в чемпионатах различного ранга судьи пользуются определенной методикой, являющейся частью Правил проведения соревнований по туризму . Знание системы судейских оценок необходимо туристам спортсменам для правильного
Категория сложности: 1Б* Высота: 3876 Характер: снежный Ориентация: юг север Расположение: В западном отроге вершины Кюкюртлю. Связывает верховья реки Уллукам с ледником Кюкюртлю. Пройден: 1 июня 2002 г. С юга на север. Использованное снаряжение: Лыжные палки, кошки. Перевал Кюкюртлю с перевала Хотю Тау Северный. От ручья Хотю тау идём по


0.047 секунд RW2