Новая Зеландия — маленькая страна, и многие киви гордятся тем, что в Антарктиде у них есть как бы своя территория — «Росс депенденси», то есть «Зависимая территория Росса». Так в Новой Зеландии называется обширная, в сотни раз больше самой Новой Зеландии, территория Антарктиды, представляющая собой сектор с острым углом, включающий район крупнейшего в мире плавающего ледника Росса, огромный массив гор Земли Виктории и богатый, по-видимому, нефтью континентальный шельф Антарктиды. Новая Зеландия ближе всего расположена в этой части Антарктиды. И именно здесь традиционно ведет свои научные работы. Новозеландские ученые изучают климат этой области и его влияние на погоду и климат самой Новой Зеландии, исследуют геологическое строение свободных ото льда горных областей. Значительная часть исследований связана с изучением биологических ресурсов прилегающей к Антарктиде части Южного океана. Для всего этого на острове Росса, в нескольких километрах от главной американской антарктической базы Мак-Мёрдо, была построена небольшая новозеландская полярная станция, названная Скотт-Бэйз (База Скотта), Ежегодно на ней зимует пятнадцать-двадцать человек, а в летнее время осуществляют полевые исследования еще несколько десятков киви.

По традиции, насчитывающей уже более двадцати лет, ежегодно один американский ученый зимует на советской антарктической станции, в то же самое время один советский работает на американской станции. Однажды и я оказался таким ученым. Более года, я жил и работал на Мак-Мёр-до и по крайней мере раз в неделю бывал на соседней Скотт-Бэйз.

Каждый год в газетах Новой Зеландии дается объявление о конкурсе на замещение вакантной должности в очередной антарктической экспедиции Требования к кандидатам предъявляются очень высокие, поэтому большинство ребят на Скотт-Бэйз были не только хорошие специалисты, но еще и спортсмены — альпинисты очень высокого класса.

Я любил приезжать на эту станцию к ужину и оставался потом еще на несколько часов. В самой большой комнате станции, служащей одновременно и стоповой, и кают-компанией, всегда людно. На стенах — полки с книгами и две картины. На одной — мягкие зеленые холмы, вдалеке снежные горы, а на переднем плане — стада овец. На второй картине — хорошей работы портрет королевы Англии Елизаветы. Парадный портрет, с орденами и голубой лентой через плечо. Эти две картины символизируют как бы основные элементы жизни Новой Зеландии. Вся экономика, промышленность, а значит, и думы страны сосредоточены на овцеводстве. Как произвести; как сохранить; как и кому продать. Королева же символизирует близость Новой Зеландии к матери-Англии. До сих пор день рождения королевы — один из больших праздников киви...

Вечерами здесь шел неторопливый «треп» двух десятков мужчин, которым не надо торопиться домой. Никто из них не знал друг друга раньше, и все они были такие разные и в то же время составляли такой гармоничный ансамбль. Вот немолодой, полнеющий, невысокий учитель физики из средней школы местечка Хоки-Тика — заброшенного поселка бывших золотоискателей на дождливом и пустынном западном берегу Южного острова. Огромные густые бакенбарды делают его лицо круглым, как у кота. А между бакенбардами лучатся улыбкой тоже круглые зеленые добрые глаза. Тревор не только учитель, но и знаменитый альпинист, поэтому его и взяли сюда. Зимовать он приехал в основном, чтобы заработать денег.

Рядом с Треворсм сидит высокий, худой, с всегда гордо поднятой головой Джордж Джонс. Сын и внук профессора, Джордж только что окончил физический факультет университета Крайстчерча, и сейчас ему немного тесно в рамках стандартной программы, составленной другими. Джордж участвует во всех кружках и диспутах, проводящихся на обеих станциях.

А вот невысокий, коренастый, с большим добродушным животом Джек Смитсон. Его толстые волосатые руки, покрытые замысловатой татуировкой, кажутся рыхлыми, но стоит им чуть напрячься — и даже со стороны видно, что они сделаны из стали. Джек — кок станции. Одно время он плавал коком на лайнере «Куин Элизабет» и гордится этим, но объявление о месте кока в Антарктиде разбередило в нем романтическую струнку, которую не угомонили два десятилетия плаваний по всем морям и океанам. Ребята объедаются его бифштексами и рыбой и хвалят Джека в глаза и за глаза. Но Джек только презрительно ухмыляется:

— А, что их слушать, это же киви! Разве они умели когда-нибудь готовить, им что ни сделай, все съедят... Ты знаешь, Игорь, мясо научились здесь готовить как следует только после второй мировой войны, когда много наших ребят побывало в Европе. Там они поняли, что такое хорошо приготовленное мясо. А ведь раньше клала хозяйка мясо в котел, и не сходил этот котел с огня. А когда мясо кончалось, в тот же бульон клали новое. Что и говорить, ведь мы же нация бывших каторжников...

И Джек весело хохотал, видя, как напрягся Джордж, готовый защищать себя и всех киви.

Тед Лингсем, мудрый старый радист из города Окленда, самого большого города Новой Зеландии, обычно не участвовал в спорах, только улыбался, вытянувшись в кресле так, что, казалось, его толстый зад вот-вот сползет с него.