Свободный туризм. Материалы.
ГлавнаяПриглашаю/пойду в походПоходыСнаряжениеМатериалыПутеводителиЛитератураПовествованияЮФорумНаписать нам
Фото
  Литература     Восьмитысячники     Антарктида     Россия     Беллетристика  


Сто дней

НЕПРИМЕТНЫЙ ВТОРНИК

ЗАПОВЕДНАЯ УЗКОКОЛЕЙКА

БОЛЬШОЙ ИРЕМЕЛЬ

«ТАГАНАЙ — ТУРИСТ — СЕРВИС»

КАРАБАШ, УФАЛЕЙ, ИТКУЛЬ

ОЧЕНЬ МНОГО ИНТЕРВЬЮ

ЧУСОВАЯ

«СЧАСТЛИВОГО ПУТИ, БРОДЯГИ!»

ГОРЫ НАД ЛЕСОМ

ПЕРВАЯ ПОТЕРЯ

ЖУТКИЕ ОКРЕСТНОСТИ ГОРЫ МЕРТВЕЦОВ

ОНИ УМЕРЛИ ДОСТОЙНО

СЛАЛОМ

ПЛАТО БОЛВАНОВ

ОГО-ГО-ГО, ВАЙ-ВАЙ-ВАЙ

СЕРДЦЕ УРАЛА

МАНЬХАМБО — МЕДВЕЖИЙ УГОЛ

ТУЧИ

ПО ЩУГЕРУ

НАЧАЛО ДОЛГОГО ПУТИ

ТО В ЖАР, ТО В ХОЛОД

ВЛАДЕНИЯ ЦАРИЦЫ

БЕЗЖИЗНЕННЫЕ СТОЛЫ

ЛЕМВАИЗ

ГРИБЫ И ПАСТИЛА

ВЕЧЕРНЯЯ ВЕРШИНА

ПОТОП

ЛЮДИ

ЖИВЕМ ДАЛЬШЕ

ПРОСТЕНЬКАЯ ЗАДАЧА

РАССКАЗ ЛЁНИ

ЕДИНСТВЕННЫЙ ПЕЙЗАЖ

ОН УЖЕ БЛИЗОК

ТРИУМФ В ТРИ ЧАСА НОЧИ

УРАЛ ЖИВ

Приложение 1.

Приложение 2.

Приложение 3.

Условные обозначения на топографических картах

Приложение 4 - Карты 5 км

Приложение 5 - Карты 1 км

ФОТО 1

ФОТО 2

ФОТО 3

Сто дней на Урале - Н. Рундквист

КАРАБАШ, УФАЛЕЙ, ИТКУЛЬ

Рафинад — дежурный, он встал полпятого. Столь ранний подъем должен гарантировать прибытие на автостанцию Карабаша к 10 утра. Там назначена встреча с редактором местной газеты Анной Михайловной Муртазиной. Перед экспедицией я разослал 24 письма в разные газеты с предложением о сотрудничестве. Единственный ответ пришел из «Карабашского рабочего». Да еще в Магнитогорском аэропорту заключено соглашение с Асхатом Зигангировым.

Полседьмого мы уже крутили педали. Хотя, это не совсем точно.

Грязная тропа на левом берегу Большого Киалима завалена деревьями, которые упав замерли на самой непотребной высоте — не подлезть, не перелезть. С трудом обошли поверху живописный, покрытый густым лесом, обрыв. Через час дорога из невыносимой превратилась просто в плохую.

Кафе «Елочка» закрыто ввиду отсутствия электроэнергии. Поесть с трудом удается на окраине Карабаша. В пельменной из-за шестикратного повышения цен нет посетителей, да, кстати, и пельменей нет:

— Зачем их делать, когда никого нет? А что, правда, будете есть?

— А когда будет готово?

— Когда будет, тогда и будет. Сидите ждите.

Отсутствие указателей просто бесит. Сегодня это стоило нам восьми лишних километров. Увлеченные хорошей дорогой, мы проскочили ответвление на Кыштым и минут десять гнали в сторону Челябинска.

Село Дальняя Дача под Кыштымом исключительно симпатичное место: несколько современных многоэтажных домов в окружении соснового леса. Жара. Утолить жажду, разбушевавшуюся после карабашских пельменей, совершенно нечем — ни сока, ни газировки, ничего. Выручил какой-то мужчина, вынесший из дома трехлитровую банку холодной воды.

На пыльном проселке под Мауком, тянущимся вдоль железнодорожной линии, нас, обдав гарью, обогнала машина. Из кабины не без труда вылезла беззубая женщина в форме лесника и следами буйной ночи на лице:

— Кто такие? Куда едете? Почему в лесу живете, зачем костры палите?

Глупые вопросы сыпались из нее, как яблоки с урожайного дерева во время урагана. Наконец, на нее внезапно снизошло великодушие:

— Вы же не школьники, я вижу, и не враги, так что езжайте!

Наслаждаюсь дорожной пылью, она имеет приятный вкус далекого детства. Так же пахли проселочные дороги под Мельничным Ручьем близ Ленинграда тридцать лет назад, и так же рядом грохотали поезда, идущие в Невскую Дубровку.

А еще раньше, в 1897 году, в тихом провинциальном Верхнем Уфалее в семье машиниста паровоза, родился Константин Александрович Рундквист, мой дед. Семья с семью детьми жила в достатке и вполне счастливо в своем доме в центре города. Почти век спустя внук впервые посетил родину деда. Здравствуй, Уфалей!

В поселке Никель девочки-школьницы, сбежавшие с урока химии, сообщили, что читали о нашей экспедиции в местной газете и знали, что 5 мая мы будем проезжать Верхний Уфалей.

— Вот бы и нам куда-нибудь поехать, далеко..., — они нам завидовали.

Город переживал, видать, и лучшие времена. Еще 20—30 лет назад его благоустраивали — в сквериках сохранились ажурные литые решетки-заборчики. Сейчас заборы дощатые. Телефонная связь со Свердловской областью, расположенной в десяти километрах, отсутствует. Прилавки пусты. Ленин с плаката напоминает прохожим о правильности пути КПСС... И много-много молодых красивых женщин с колясками...

К вечеру подъехали к озеру Иткуль, известному причудливой скалой-островом. Встать на ночевку негде — по берегу сплошь тянутся пустые в этот сезон дома отдыха, базы, пансионаты. Нас не пускают:

— Не положено. Путевки не оформлены. Что ж, что пусто. Так положено. Да, какая вы экспедиция, вы обыкновенные...

Наконец, нам неописуемо повезло. Людмила Ивановна, сторож одной из баз отдыха, сдалась под красноречием Бори Васина и натиском Лени Полянского.

Базы отдыха, казалось бы, должны завлекать к себе посетителей, особенно в межсезонье. Почему же, вопреки здравому смыслу, в большинстве случаев торжествует дикое сочетание пустующего пансионата и людей, спящих вповалку, под его забором? Что это, лень? Нет, скорее — страх, причем генетический. Я тоже ведь всего боюсь. Боюсь, что не пропустят лесники; боюсь, что завернет милиция; боюсь, что на берегу нельзя разводить костер; боюсь того, боюсь этого. Страшно то, что страх мой зачастую небеспочвенен.

В общем, пустила нас Людмила Ивановна в домик с газом и электричеством. Я, как дежурный, балдел от газа. Но он сначала начал сочиться во все щели на шланге между баллоном и плитой, а затем взял и кончился. Пришлось бежать разводить костерок. Леня совершил «обмен века» — он выменял свежую рыбу у рыбаков на... рыбные консервы. Но с рыбой, кажется, перебор — уху не доели.

Рядом с домом отдыха от берега отходит симпатичный узенький полуостров длиной метров сто при ширине не более десятка метров. На самом кончике среди россыпи могучих валунов, при желании, можно было бы разместить палатку, но уж слишком необычное место. Пока варил кашу, прохлопал изумительное освещение озера на закате — малиновая рябь по всей глади и дым, поднимающийся на противоположном берегу, видимо, от дальнего пожара. Сочетать должности руководителя, фотографа, да еще дежурного, без ущерба чему-либо, невозможно. Если бы я бросил кашу, то меня бы не поняли.







  
Веревки, смотанные в одинаковые кольца Веревки, смотанные в одинаковые кольца для переноски через плечо или в рюкзаке(а), в двойные кольца для переноски в рюкзаке и за спиной. Узлы разного назначения 1 для соединения веревок одного диаметра (а прямой, б рифовый,
День тринадцатый. Утром снова вышли в море. Вдруг крик: летучие рыбы! Я выскочил на палубу. Море как море, и вдруг из под форштевня выскочила стая рыбок размером с ласточек, коричневые сверху, с белым брюшком, сверкающие на виражах. Стая примерно
Высокий Алай. Этот мощный массив в цепи гор Высокого Алая, расположенный между ущельями рек Южн. и Сев. Караказык на западе и ущельем реки Исфайрамсай на востоке, представляет собой вполне самостоятельный, с точки зрения горного туризма, район путешествий. Он настолько велик, настолько интересен своей природой и спортивными
Редактор Расскажите
о своих
походах
Веревки . Веревки делятся на статические, т. е. такие, которые не пружинят используются для перил и переправ, и динамические, т. е. пружинящие используются для связок и нижней страховки. Как правило, используются веревки длиной 40 50 метров. Крючья, закладки . Используются для организации точек страховки
1983 г. При оценке туристских походов в чемпионатах различного ранга судьи пользуются определенной методикой, являющейся частью Правил проведения соревнований по туризму . Знание системы судейских оценок необходимо туристам спортсменам для правильного распределения своих сил, реализации возможностей группы, а


0.042 секунд RW2