Рюмку осушить нам всегда хотелось, но с этими господами не тянуло.

- На язву, что ль, сослаться? - шепнул лоцман.

- Вы там на язву-то особо не ссылайтесь, - крикнули гряземордые. - Идите знакомиться и рюмку осушать. А не пойдёте - устроим особыя веселия!

- Нас, в конце концов, четверо, - шепнул лоцман, - а их двое. Справимся в случае чего.

- Вы ошибаетесь, - сказал Суер. - Всё по-другому. Их двое, а нас - ни одного. Но рюмку осушать придётся. Как бы только вместе с рюмкой не осушить и чего другого.

- Чего же, сэр?

- Осушается в принципе всё, - сказал капитан. - И особенно - души.

Мы вернулись к сараюхе, стали знакомиться.

- Жипцов, - представился один. Другой:

- Дыбов.

- Жебцов или Жопцов? - спросил вдруг лоцман.

- Жип... Понял меня? Жип.

- Понял, понял, - струсил Кацман.

- Ну... надо... рюмку осушать, - туго проворотил Дыбов. - Сейчас мы морды вымоем, а вы пока разливайте.

Я взялся за разлив водочки по рюмкам - для меня это привычное и приятное дело - и благородно разлил по семьдесят пять, не промахнувшись, надеюсь, ни на миллиграмм.

- Розлито профессионально, - одобрил Жипцов. - По булькам льёт. Ты не с Таганки?

- Эх, Жипцов-Жипцов, - ответил я. - Рюмочную в Гончарах помнишь?

- Э-ке-ке! - засмеялся Жипцов. - Слышь, Дыбов, это свои, да к тому же ещё живые. Давай селёдочки с картошкой отварной.

Дыбов начистил картошки, разделали пяток селёдок с молоками, лук, постное масло, выпили. Я тут же налил по сто.

- Ну - таганская школа! - восхищённо сказал Жипцов. - Всё правильно, по норме.

И я тут же налил снова по семьдесят пять.

- Всё, керя, - сказал Жипцов, - с тобой всё ясно. Лей под беседу.

- Это уж кому как по ндраву, - согласился Дыбов. Выпив и помывши морду, Дыбов несколько оттаял, и на нас смотрел уже помягче, всасывая длинную бело-розовую селёдочную молоку. Надо отметить, что, несмотря на довольно усердное отмывание морд, ни Жипцову, ни Дыбову отмыть их до конца как-то не удалось. Земля грубо въелась в их кожу, в каждую поринку и морщинку. Мне было любопытно, отчего это так.

- Ну у тебя и кожа на роже, - сказал я Жипцову на таганских правах. - Дурьскипидаром её надо мыть или кашинской минеральной.

- Мыли, - сказал Дыбов. - Это - профессиональное.

- Что же это у вас за профессия такая? - робко полюбопытствовал Кацман. - Не шахтёрская ли?

- Э-ке-ке! Ке-ке! - засмеялся Жипцов. - Слышь, Дыбов? Ты чего? Не шахтёр ли?

- Навроде шахтёра, - выпил Дыбов, всасывая другую молоку, ещё розовей и белей первой. - Я скорее навалоотбойщик.

- Э-ке! Э-ке! - икал своим дурацким смехом Жипцов. - У него только забоя нету, один - отбой.

- Всё-таки нам немного непонятно, - сказал сэр Суер-Выер, - кто вы по профессии. Ясно, что вы смеётесь над нашим незнанием. Наверно, это секретная специальность?

- Да нет, что ты, - отвечал Жипцов, - никакого особого секрета нету. Специальность необычная, но прибыльная, хорошо платят, а вот этот домик на острове - вроде нашего дома отдыха, всё бесплатно, тут мы с Дыбовым и отдыхаем.

- И какая же у вас работа?

- Нелёгкая, керя, непростая... мертвецов допрашиваем... прямо в могилах.

- Вот так-с, - подвёл итог капитан. - Вот до чего нас доводит неуёмная жажда открывания новых островов.

- А также осушение рюмки, сэр, - добавил Пахомыч.