На следующий за Валерьян Борисычами остров для забавы мы взяли с собой боцмана Чугайло. Он уже несколько месяцев не сходил с борта и совершенно озверевал.

- Хочу развлечений! - ревел он иногда в своей каюте. Правда, ещё издали было видно, что особых развлечений на этом острове не состоится. Прямо посредине его стояло какое-то сухое дерево, а вокруг сплошной камень.

- Это ничего, - говорил Суер, - походит вокруг дерева, глядишь - и развлечётся.

Ну, мы сошли на берег и открыли остров. А потом сели на камушек, а боцмана пустили ходить вокруг сухого дерева. И он начал ходить, а мы смотрели, как он ходит, и перемигивались.

- Неплохо ходит, холера!

- Медленно как-то. Вяло.

- Господин Чугайло! - кричал Пахомыч. - Да вы побыстрее ходите, а то не развлечётесь.

- Сам знаю, как хожу! - ревел боцман. - Развлекаюсь, как умею.

- Чепуха, - сказал лоцман Кацман, - так он не развлечётся никогда в жизни. Давайте потихоньку сядем в шлюпку и уплывём, вот тут он и развлечётся.

И мы сели в шлюпку и отплыли на три кабельтова.

Боцман Чугайло вначале не заметил нашего манёвра и ходил, тупо глядя в землю, а когда заметил - забегал вокруг дерева, то и дело падая на колени.

- Вы куда? - орал он. - Вы куда?

Ничего не мог он придумать, кроме этой моржовой фразы. Ясно куда: на "Лавра".

- Не покидайте меня, братцы, - орал Чугайло в пространство, а мы посмеивались и делали вид, что навеки уплываем.

- А что? - сказал Суер. - Может, и вправду оставить его на острове? Надоел ужасно. Ходит всюду, плюётся и сморкается. Всего "Лавра Георгиевича" заплевал.

- Давайте оставим, - сказал Пахомыч.

Думали мы, думали и решили оставить боцмана на острове. Хрен с ним, пускай развлекается.